Евгений Литянский — заместитель председателя Федерации парашютного спорта Узбекистана, парашютист в 20-летним стажем (в активе 1775 прыжков). Окончил курсы авиадиспетчеров при учебно-тренировочном центре, работает начальником смены в Международном аэропорту Ташкента.
Прыжки с парашютом могут обеспечить стабильный турпоток в страну
Интерес к экстремальным развлечениям, в том числе к воздушным видам спорта, продолжает расти по всему миру. Сейчас это намного безопаснее, чем во времена, когда я начинал прыгать с парашютом.
За прошлый год в Aerosport Group прыгнули с парашютом 320 человек. И это при том, что самолеты по полгода бывают заняты на полевых работах по борьбе с вредными насекомыми.
На начальном этапе желающих прыгнуть с парашютом было 12−15 человек в смену (светлая половина дня — с утра до вечера), сейчас — 35−40 человек. Стоимость одного прыжка вместе с оформлением медицинской страховки — 550 тысяч сумов.
Пока компания убыточна, но есть цель — повысить прибыльность не за счет баснословных наценок, а за счет популяризации прыжков с парашютом. Мы планируем сделать их массовыми.
За яркие эмоции люди готовы платить немалые деньги. Прыжки с парашютом могли бы обеспечить стабильный турпоток в страну. К примеру, огромное количество туристов летит в Дубай только для того, чтобы побывать в комплексе Skydive Dubai.
Фото: facebook.com/aerosport.uz
Потенциал Узбекистана в аэроспорте огромен
При должном техническом оснащении узбекские дропзоны (площадки, где выполняются прыжки с парашютом) были бы очень популярны среди иностранных спортсменов и просто любителей экстрима.
Потенциал огромный, и на это влияет несколько факторов.
Во-первых, климат. К примеру, в России и в Казахстане авиаклубы закрылись еще в октябре — сезон закончился, стало слишком холодно. А у нас хоть сейчас выходи и прыгай.
Знакомые из России и других стран постоянно спрашивают у меня, есть ли возможность приехать и попрыгать. Подмосковный аэроклуб «Аэроград Коломна» интересуется возможностью перенаправить к нам клиентов в несезон.
Тренер Российской сборной по классическому парашютизму Дмитрий Мастафанов каждый раз, приезжая в Ташкент по делам, уезжает расстроенный отсутствием возможности привезти сюда спортсменов.
Во-вторых, у нас есть возможность предложить конкурентную цену. В сравнении с другими странами у нас намного выгоднее тренироваться, потому что проживание и питание обойдется сравнительно дешево.
Российская сборная зимой летает в Аризону (США), потому что там достаточно мягкий климат. Да, прыжки там дешевые, зато проживание, питание и транспорт за 112 членов сборной обходятся в целое состояние.
Фото: facebook.com/aerosport.uz
В-третьих, для ряда стран проще решить визовый вопрос с Узбекистаном. Для парашютистов, особенно в дисциплине «групповая акробатика», важен каждый член команды, и если хотя бы одному не выдадут визу, поездка потеряет смысл.
Тренироваться со сборной России — это отличная возможность и для наших спортсменов, это повысит уровень их подготовки и мотивации.
Парашютная тусовка — общемировая и всё больше набирает популярность, важно сейчас поймать волну.
Сложности: финансовые, бюрократические, технические
Учредитель компании — Федерация парашютного спорта, общественная организация, которая существует только на членские взносы. Аренда самолета, авиатопливо стоят немало, а парашютист без самолета — это просто человек с рюкзаком. Поэтому мы задумали Aerosport, чтобы спонсировать обучение и поездки на соревнования наших спортсменов.
С самого начала проект был некоммерческим. Мы остаемся убыточным предприятием, потому что выплачиваем налоги вне зависимости от сезона, даже когда не работаем.
Оборудование и самолеты, которые мы используем, принадлежали раньше аэроклубам.
Фото: facebook.com/aerosport.uz
Аэроклубы прекратили существование по решению Общества содействию обороне РУз «Ватанпарвар» после крушения самолета Ан-2 на аэродроме Аранчи в 2006 году. Первым закрыли Ташкентский аэроклуб, открытый в 1934 году. Под ту же раздачу попали аэроклубы в регионах, в том числе Зарафшанский аэроклуб — в 2008 году. Его новое, практически нетронутое оснащение осталось отлеживаться без дела на два с лишним года. Техника спортивная, военные воспользоваться ею не могли.
Пока мы пытались получить это оборудование, базу Ташкентского аэроклуба на аэродроме Аранчи передали военным. Там расположилась их тренировочная база, нас не хотели пускать. Около года мы решали этот вопрос, и в 2016 году наконец начали прыгать.
Прыжки осуществляются у нас с самолетов Ан-2. Это один из немногих самолетов, не имеющих календарного ресурса, им можно пользоваться очень долго. Конечно, время от времени требуется ремонт, а запасные части найти трудно. К тому же эксплуатация обходится довольно дорого — он летает на дорогом авиационном бензине и весьма прожорлив.
На таком самолеты можно обеспечить максимальную высоту в 800−1200 м, тогда как для профессиональных тренировок необходимо набирать высоту в 4500 м и выше.
К большому сожалению, 13 самолетов Як-52 и пять Як-55, принадлежавшие аэроклубу, продали в Казахстан. Это были отличные тренировочные самолеты.
Фото: facebook.com/aerosport.uz
Что мешает развитию сферы
Нет механизма, который бы регулировал и курировал бы все процессы регистрации самолетов. Вы можете купить частный самолет, привезти его сюда, успешно растаможить, но не получите свидетельство о государственной регистрации.
У нас в стране разрешительная система использования воздушного пространства. Система заявок нужна для избежания столкновения воздушных судов друг с другом и другими летающими объектами.
По старой доброй традиции разрешение не выдают частным лицам. Если бы был аэроклуб, вы бы внесли оплату — аэронавигационный сбор, — и он бы курировал все эти вопросы.
Есть другой вариант — пригнать к нам самолет или вертолет из Казахстана или других стран СНГ для временного пользования. Но это довольно сложно: нужно определить место стоянки, найти поставщика керосина, а главное, преодолеть огромные административные препоны.
Взять в банке кредит не получится — парашютная техника финансово не обеспечивается. Взять огромный кредит, купить хороший самолет и смотреть на него, не имея возможности летать, тоже малоприятная перспектива.
Парашютный спорт очень дорогой и технически сложный, его нельзя вытянуть на средства 50 заинтересованных инструкторов и спортсменов. Нам необходима спонсорская поддержка.
Фото: facebook.com/aerosport.uz
В 2007 году мы выехали в Малайзию на соревнования, разумеется, за свой счет. Участвовали в дисциплине «прыжки на точность приземления». Заняли 13-е место среди 56 команд и получили путевку на чемпионат мира. Но увы, из-за отсутствия финансовых возможностей поехали обратно домой.
«Когда всю жизнь этим занимаешься, разочаровываться бессмысленно»
Началось все, когда мне было лет 12. Мы с мамой летели к родственникам в Самару. С нами летела мамина давняя знакомая, пятикратная чемпионка Тамара Буракова, член сборной советского союза, неоднократный призер мировых первенств, представительница Ташкентского аэроклуба.
До этого я был впечатлен американским фильмом «Зона выброски». Я сказал Тамаре Александровне, что тоже хочу прыгать, она спросила, сколько мне лет. И пообещала через два года отвести меня в аэроклуб.
Мой первый прыжок с парашютом случился в первое воскресенье нового года — оказалось, это традиционная дата набора спортсменов.
В группе было человек 50, до прыжков дошли 11, а остался связан с этим спортом по жизни только я. Спортсменов в аэроклубе тогда было человек 100, разных уровней подготовки. По физическим данным меня отобрали в команду многоборцев. Через какое-то время я стал инструктором, потом остался работать в аэроклубе как специалист.
Евгений Литянский. Фото: facebook.com/aerosport.uz
В парашютном мире очень много выходцев из Ташкента. В свое время здесь была отличная школа. В Катаре есть авиаклуб, где инструкторы — одни узбекистанцы, выходцы из Ташкентского, Зарафшанского и Андижанского аэроклубов.
У нас было несколько чемпионов мира по высшему пилотажу. Но о самолетном спорте можно вообще не говорить, он похоронен здесь надолго.
Что касается парашютного спорта — мы на стадии стагнации, застряли где-то в 70-х. Все, что мы могли на своих жилах вытянуть — вытянули. Но дальше не сможем — нет регулирующего механизма, нет финансирования.
Федерация могла бы выступать мощным рычагом поддержки, если бы, как Федерация футбола, была организована при участии государственных структур. Тем не менее, заменить аэроклуб общественная организация не может, у нее только представительская функция.
Отсутствие аэроклуба как регулирующего механизма приводит к ужесточению требований и запрету многих видов воздушного спорта.
Нашим парапланеристам и дельтапланеристам, чтобы летать в горах Чимгана, нужно зарегистрировать зону и маршрут полета, согласовать их с Министерством обороны и подавать заявку. Ни то, ни другое самостоятельно они сделать не могут. Так и выходит, что они летают на свой страх и риск.
Конечно, гораздо легче запретить. Но прогресс не остановишь. Как бы не отмахивались власть имущие от парашютного спорта, он не может умереть в стране, где зародился еще в 1912 году. Пока есть силы, пока есть возможности, будем держаться.
У меня есть дети. Если они, когда подрастут, захотят прыгать с парашютом, я хочу, чтобы у них и других детей была эта возможность.
