О том, как отразились неполадки с Facebook и YouTube на онлайн-бизнесе, что изменилось в сфере электронной коммерции, почему перестал работать Общественный совет по развитию ИКТ и многом другом рассказывает основатель Paynet и LeBazar Ботир Арифджанов.
Год инноваций: к чему привели неполадки с Facebook и YouTube
В начале 2018 года, года инноваций, у всех игроков сферы онлайн-коммерции был очень оптимистичный настрой, мы ожидали, что появится большое количество инвесторов на рынке. Мы предполагали, что в связи с обещанным увеличением скорости интернета будет активно развиваться диджитал-сфера, и мы сможем реализовать весь наш потенциал.
Например, мы в LeBazar делали большую ставку на Facebook и YouTube. После блокировки мы потеряли контакт с большой частью нашей аудитории.
Особенно сказалось отсутствие контакта с так называемыми диджитал-энтузиастами — лидерами мнений, которые не боятся пробовать новые продукты. От них мы получали мощный фидбэк, они подсказывали нам, в каком направлении стоит двигаться, указывали на какие-то недостатки — мы это очень ценим. Эти люди «обитают» именно в Facebook.
После того, как начались проблемы с доступом к этому ресурсу, пользователям потребовалось время, чтобы освоиться с использованием VPN, и даже сейчас мы не можем сказать, что смогли вновь полностью наладить контакт с этой категорией нашей аудитории.
В результате этого растут расходы на цифровой маркетинг в сторону местных поставщиков онлайн-контента, так как люди начинали чаще обращаться к ним в отсутствие доступа к YouTube и Facebook.
Возможно, это и способствует развитию местных игроков, но дело в том, что есть огромное количество контента, который эти сервисы предоставить не могут. К тому же YouTube и Facebook — это не только контент, это площадки для контроля наших цифровых акций: с помощью их инструментов мы можем отслеживать эффективность рекламы, охват, конверсию, мы видим, сколько потратили денег и на что. На местных площадках нет ни таргетирования, ни ретаргетинга, ничего — есть только показы без конверсии.
Сейчас, спустя несколько месяцев после начала блокировок, какая-то часть нашей Facebook-аудитории снова с нами, но мы связываем это не с тем, что сервис стал лучше работать в Узбекистане, а с тем, что пользователи научились пользоваться VPN.
Онлайн-бизнес, конечно, адаптируется и уже смог адаптироваться к ситуации, но тот факт, что рынок у нас стал очень ограниченным, никуда не денется.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Что происходило в сфере онлайн-коммерции
Сфера онлайн-платежей в Узбекистане развивается очень медленно. В прошлом году мы фиксировали 25−30% платежей посредством платежных систем и полагали, что с увеличением объема продаж этот процент возрастет или хотя бы сохранится.
Но в 2018 году мы наблюдаем обратный процесс — люди стали больше платить наличными. Благодаря реформам в банковской сфере у потребителей появилась возможность распоряжаться как наличными, так и безналичными средствами по своему усмотрению, вследствие чего снизилась потребность в электронных платежах.
Для таких игроков, как LeBazar, этот процесс сейчас невыгоден. Два года назад это звучало бы смешно, но ведь тогда была большая потребность в наличных средствах, существовала разница в стоимости нала и безнала.
Если тенденция оплаты кэшем сохранится, нам нужно будет решать, что делать с таким объемом наличных. Во всем мире с ними очень много проблем — их нужно собирать, инкассировать, расфасовывать, очень остро стоит вопрос износа купюр.
Раньше разница в 20% в стоимости нала и безнала с лихвой покрывала все эти дополнительные расходы, теперь же банки начинают понимать, что такая система просто невыгодна.
Я думаю, что в 2019 году ценность наличных денег будет снижаться, возможно, даже появятся какие-то механизмы поощрения оплаты через онлайн-платежи.
Надо отметить, что в 2018 году произошли положительные сдвиги в сфере законодательного регулирования сферы онлайн-коммерции.
Раньше по мнению налоговой мы были просто посредниками, товар не находился в нашем физическом распоряжении, мы просто доставляли его из точки, А в точку B и не считались представителями розничной торговли. Вследствие этого мы платили огромные налоги в размере 33% от оборота — я писал об этом у себя на странице, это вызвало много шума.
В реальности же весь ритейл в Узбекистане фактически работает по такой же схеме, как и мы, но только офлайн, облагаясь при этом гораздо меньшим налогом. В итоге все-таки были приняты законопроекты, которые позволили систематизировать рынок онлайн-коммерции и снизить налогообложение до 3% от дохода компании.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Большая часть рынка сейчас находится в ожидании новых реформ 2019 года — налоговой и таможенной. Нам объявили о снижении ставок и льготах, но пока непонятно, как именно всё это будет рассчитываться, как будет работать, у людей возникает много вопросов по поводу того, будут ли применяться новые ставки именно к их бизнесу и если да, то каким образом.
Пока на эти вопросы нет четких ответов, но они обязательно будут в 2019 году, и, наверное, весь следующий год мы будем только осваиваться с новыми законами.
Мы в LeBazar очень ждем обещанных изменений в таможенной политике, так как изначально мы себя позиционировали как сервис, где можно купить не только продукты питания, но и другие товары, в том числе и бытовую технику, к примеру. Для этого нам нужно больше партнеров, которые могли бы завозить подобную продукцию легально, чтобы затем реализовывать ее через нас.
Но на сегодняшний день таких игроков очень мало — те, кто работает «правильно», не могут полноценно конкурировать с теми, кто завозит товары нелегально, но на 20% дешевле.
Мы очень ждем повышения прозрачности, потому что изначально мы взяли курс на легальное и законное ведение бизнеса по всем правилам.
Чем занимался Общественный совет при Мининфокоме
Когда в мае меня избрали председателем Общественного совета по вопросам развития ИКТ, я понял, что для нашей индустрии это может стать хорошей площадкой для более продуктивного общения с регулятором, для обмена мнениями и донесения своих предложений.
У нас начался очень интенсивный диалог с министерством, например, предыдущая редакция закона об электронной коммерции была разработана, так сказать, народом — в ее обсуждении принимали участие основные представители этой сферы в Узбекистане, он был сформулирован таким образом, чтобы способствовать развитию бизнеса, не ущемляя интересов государства. Это было одним из наших самых значительных результатов, после этого были обсуждения и других проектов, постановлений и поручений президента.
Дело пошло дальше, и на меня стали выходить и другие игроки рынка — сотовики, компании, работающие в сфере связи, провайдеры. У всех было огромное количество вопросов, которые долгое время не решались из-за отсутствия канала связи между ними и министерством.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Мы созвали первую рабочую встречу и решили проводить их и впредь, создали Telegram-канал для полноценной коммуникации. Как раз в это время президент поручил увеличить скорость интернета в 10 раз, и без сотрудничества с интернет-провайдерами сделать это было бы невозможно.
Затем осенью в Министерстве по развитию ИКТ произошли кадровые изменения, и по непонятной для нас причине общественный совет потерял с ним контакт.
Мы дали министерству некий тайм-аут, чтобы новая команда могла адаптироваться к работе. Затем, примерно через месяц, я начал выступать с предложениями по возобновлению работы, инициировал встречи, но никакой реакции не последовало.
На сегодняшний день общественный совет находится в подвешенном состоянии — юридически он существует, было поручение президента о его создании, но фактически никакой работы не происходит. Первое время участники рынка продолжали обращаться ко мне с предложениями поднять тот или иной вопрос, но сейчас я могу точно сказать, что диалога с Министерством ИКТ у общественного совета нет.
Свой бизнес: как рос LeBazar
В 2018 году проект вырос в 10 раз. Наши планы на этот год изначально были довольно агрессивными, правда, тех цифр, которые мы планировали, нам не удалось достичь из-за некоторых обстоятельств.
Еще с прошлого года мы экспериментировали с различными опциями, но только в этом году наконец пришли к четкой, понятной, удобной для всех системе логистики.
Оптимизировали приложение для наших шопперов — с помощью искусственного интеллекта оно оценивает расстояние от клиента до ближайших маркетов, где имеются в наличии выбранные товары, и направляет сотрудника в наиболее подходящую торговую точку. Усовершенствовали и этап выборки в приложении. Теперь приложение настолько интуитивно понятно, что новые сотрудники могут сразу приступать к своим обязанностям, даже не зная всей системы функционирования компании.
Приложение для доставщиков также усовершенствовали: теперь оно автономно выстраивает оптимальный маршрут доставки в зависимости от расположения торговых точек, адресов клиентов и сроков выполнения заказов.
Рынок онлайн-коммерции в Узбекистане находится еще на стадии зарождения, а LeBazar — на этапе инвестирования, это пока еще не прибыльный проект. Как бы мне ни хотелось говорить о цифрах открыто, у нас это пока не принято — надеюсь, это изменится в 2019 году. На прибыльность мы сейчас не рассчитываем — работаем на долгосрочную перспективу.
Основываясь на наших статистических данных по рынку, мы можем смело заявить, что сейчас LeBazar — игрок №1 в сфере электронной коммерции в Узбекистане. При этом такого результата мы достигли всего за полтора года и работая только на рынке Ташкента. В планах на 2019 год — выход на рынок других крупных городов Узбекистана и, возможно, других стран.
В этом году на нас стали выходить иностранные инвесторы, сейчас мы ведем переговоры и всё еще открыты для предложений. Правда, здесь сразу же встает разговор о готовности инфраструктуры Узбекистана к инвестициям, но это отдельная тема.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
О развитии венчурного инвестирования и других надеждах на 2019-й
В этом году появилось решение правительства о том, что компании, профинансированные венчурными инвестициями, не будут облагаться налогами. Это, конечно, хорошо, но встает вопрос, какую выгоду это принесет самим инвесторам. И для иностранных, и для местных венчурных инвесторов сейчас не создана благоприятная инфраструктура для инвестирования.
Сегодня единственный способ для венчурного фонда вложиться в какой-то стартап — это продать свой процент через ООО. Но при этом нет дополнительных рычагов воздействия, например, договоров, которые бы обеспечивали выполнение сторонами своих обязательств, нет понятного законодательного механизма, на основе которого будет регулироваться венчурное финансирование.
Сейчас те, кто уже имеет опыт в этой сфере, в том числе и я, должны объединиться и помочь тем органам, которые должны этим заниматься, сделать венчурный рынок Узбекистана понятным и привлекательным для иностранных инвесторов.
Одним из шагов может стать внедрение в качестве исключения применения английского права, которое понятно для иностранных игроков, в отличие от нашей законодательной базы, которая имеет столько толкований, что иногда даже наши юристы понимают ее по-разному.
Во многих странах с развивающейся экономикой такие прецеденты уже имеются, поэтому в рамках пилотного проекта мы могли бы внедрить подобную практику и у нас.
Также в этом году я инициировал проект по переводу Академии Хана, но для официальной работы нам нужно было зарегистрировать ННО. Мы подали документы в сентябре, но их вернули без внятных объяснений — это при том, что мы хотели профинансировать всё самостоятельно, без привлечения государственного финансирования. Надеюсь, в 2019 году мы сможем все-таки зарегистрироваться и помочь новому поколению получить достойное образование.
В целом однозначно можно сказать, что 2018 год стал более благоприятным для развития бизнеса, нежели 2017-й. Обычные предприниматели чувствуют себя намного спокойнее — практически исчезли необоснованные запросы, проверки. Позитивный сдвиг есть, и надеюсь, что эта тенденция сохранится и в 2019 году.
