«Экономическое обозрение» обсудило вопросы перспектив вступления Узбекистана в ЕАЭС и ВТО со старшим научным сотрудником, исследователем по связям Шелкового пути Центра политических исследований и связей (Center for Policy Research and Outreach — CPRO) Вестминстерского международного университета в Ташкенте Фабриси Виельмини. Spot приводит основные тезисы беседы.
Плюсы и минусы вступления Узбекистана в ЕАЭС
Преимуществом, безусловно, является рационализация рынка труда. Противники приема страны в ЕАЭС склонны преуменьшать этот фактор.
Kак они утверждают, проблема конъюнктурная: уже через пять лет внутреннее демографическое давление не будет таким, чтобы требовать наличия льготного выхода для устройства узбекских рабочих на российском и казахстанском рынках труда.
Кроме того, существует аргумент, что государство должно думать о том, как создать рабочие места внутри страны, а не о том, как отправлять людей за границу.
Такие аргументы кажутся мне слабыми, поскольку они не учитывают масштаб проблемы, создаваемой демографией страны. Многое может случиться за пять лет. Существуют объективные экономические и другие материальные ограничения на количество людей, которые могут быть включены в национальный рынок труда.
С другой стороны, экономика России и Казахстана будет нуждаться в трудовых ресурсах. Эта проблема, которая, как и демографическая проблема Узбекистана, по своей сути носит эпохальный характер.
Соответственно, ЕАЭС представляет собой систему, позволяющую решать эти и другие задачи в широком масштабе за счет формирования единого рынка труда между тремя странами.
Другой важный вопрос — это поощрение сотрудничества в сфере науки и образования, которое можно ожидать от вступления в ЕАЭС. В связи с тем же демографическим давлением узбекской образовательной системе будет трудно сохранить уровень человеческого капитала, унаследованнoго от социалистической системы.
Союз даст дополнителные возможности узбекским студентам обучаться в российских и казахстанских вузах. Тем самым ЕАЭС решает задачу сохранения общего культурного пространства и языкового взаимопонимания между странами региона.
Для России, как и для государств ЦА, важно преодолеть определенные процессы предыдущих лет, которые привели к взаимному культурному отчуждению.
Это не только усложнило социальную адаптацию трудовых мигрантов, но и вызвало глубокие культурные потрясения и конфликты как на массовом, так и на элитном уровнях обществ всех постсоветских государств.
Эти факторы также важны в перспективе для уменьшения потенциала деструктивного социального протеста, который остается высоким в стране и регионе в целом.
«Минусы» касаются геополитической подоплеки Союза. Безусловно, Россия поддерживает укрепление ЕАЭС в рамках своей стратегии позиционирования на мировой арене в качестве одного из полюсов, определяющих международный порядок.
Соответственно будут попытки со стороны Москвы влиять на международную позицию Ташкента по ряду вопросов, особенно в отношениях с западными странами. С другой стороны, мне кажется, что с этим можно жить.
Опыт Казахстана показывает, что можно быть близким союзником России и одновременно поддерживать глубокие и структурированные отношения с ЕС и другими глобальными игроками, действующими в Центральной Азии.
Опять же, региональная среда, с которой приходится сталкиваться Узбекистану, будет оставаться чрезвычайно сложной в связи с сохраняющейся в будущем проблемой безопасности Афганистана и продолжением усиления китайского влияния в регионе, а ЕАЭС является такой платформой, на которой можно получить выработанные коллективные ответы на эти и другие сложные задачи для будущего региона.
Членство в ЕАЭС с его многосторонними институтами, регулирующими функционирование организации, дает возможность Казахстану и Узбекистану (а также Кыргызстану и в последующем Таджикистану) сбалансировать свою зависимость от Москвы.
ЕАЭС и китайский «Один пояс, один путь»
Хотя существуют определенные противоречия между этими двумя проектами (первый основан на усиленном регионализме, второй на открытой, трансграничной свободной торговле), Китай понимает важность ЕАЭС для России.
Кроме того, Китай оценивает то значение, которое имеет однородное пространство ЕАЭС, функционирующее на связных принципах и с минимальными внутренними барьерами, для того, чтобы оптимально функционировать в качестве экономического моста между АТР, Европой и Ближнем Востоком. И Узбекистан как стержневая часть и перекресток ЦА вполне удачно вписывается в эту концепцию.
ЕАЭС и ВТО
Россия, Армения, Казахстан и Кыргызстан участвуют в обеих организациях. И Узбекистан может параллельно приблизиться к обоим организациям (ВТО и ЕАЭС) путем выборочной переговорной открытости и реанимации традиционных преференциальных торговых соглашений, в соответствии с современным процессом регионализма во всем мире, где региональная интеграция совместима с недискриминационной торговлей и открытостью для внешних игроков.
Вообще лично я не верю в будущее глобальных организаций типа ВТО. Тенденции к протекционизму прослеживаются во всех регионах мира.
Мне кажется, процессы регионализации будут преобладать над глобальными. Факты это подтверждают. Сейчас ВТО переживает не лучшие времена.
США при Дональде Трампе существенно подорвали способность ВТО функционировать эффективно, заблокировав возможность обновления судей арбитража и таким образом лишив ВТО возможности рассматривать торговые споры.
В случае переизбрания Трампа на второй срок это тенденция продолжится и в ВТО произойдет серьезный кризис. Данные процессы отражают нарастающий скептицизм, распространенный по всему свету, в отношении к глобализации в том виде, в котором она развивалась предыдущие 20 лет.
ЕАЭС представляет собой явление нового регионализма, не только адаптивную реакцию на вызовы в области экономики и безопасности, но и новый способ «выйти на глобальный уровень», затрагивающий культурные, политические аспекты вовлеченных обществ.
Узбекистан, как и все другие евразийские государства, экономически уязвим по сравнению со зрелой капиталистической экономикой Запада и быстрорастущими рынками в Восточной Азии.
Узбекистан не может себе позволить рисковать с экономической свободной либеральной моделью, которая подвергнет страну турбулентности мировой торговли и финансов. Неопротекционистская политика и модель государства развития необходимы для устранения системных недостатков.
Проект ЕАЭС должен предоставить рамки для применения этой модели, так как изначально разрабатывался как инструмент развития, в котором государственный сектор играет роль двигателя экономического роста.
ЕАЭС имеет будущее, если будет способен выполнять эту миссию после того, что геополитическая турбулентность, связанная с украинским кризисом, будет преодолена.
