На днях глава Центрального банка (ЦБ) Мамаризо Нурмуратов сказал, что доля HUMO на рынке платежей через терминалы выросла до 15%. Это совпало с вашими ожиданиями?
Все относительно. Я считаю, что для компании, которая начала работать всего лишь два года назад, это отличный показатель. Хотя, честно говоря, он оказался чуть меньше намеченного, так как пандемия и карантин внесли коррективы.
Какими были прогнозы?
Их было три — оптимистичный, пессимистичный и реалистичный. Если говорить о первом, то мы хотели долю до 25% и ставили цели на первые полтора года. Полученные нами 15% оказались реалистичным планом.
В начале апреля HUMO и UZCARD договорились о сотрудничестве. Мамаризо Нурмуратов говорил, что системы не планируется объединять, но это очень похоже на первый шаг в этом направлении. Учитывая, что обе платежные системы государственные, не кажется ли вам, что сейчас имеет место формальная конкуренция (левая рука соревнуется правой) и тут лучше уж создать естественную монополию?
Под сотрудничеством имеется ввиду интеграция HUMO и UZCARD, не объединение. Касательно вопроса о том, зачем держать две компании и не проще ли создать единую платформу — я лично очень плохо отношусь к монополии, потому что в наших условиях она превращается в ограничивающий аппарат.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
До появления HUMO у нас на рынке была монополия. Я не хочу никого обидеть, но здесь нужно быть объективным и признать, что за эти последние 10−15 лет мы во многом отстали от соседних стран.
Например, посмотрите, как в Казахстане или России обстоят дела с платежами, тот же e-commerce, к примеру, тогда как у нас были проблемы даже с банкоматами. Сейчас, кстати, по данным ЦБ, в стране свыше 10 тыс. банкоматов и инфокиосков.
Если гипотетически предположить, что две компании объединятся, то не будет никаких предпосылок для успешного развития рынка.
Когда вы держите рынок, вам не нужно «крутиться, бежать», пытаться конкурировать, быть лучше кого-то — у вас и так всё хорошо. Смысла нет ничего менять.
Поэтому я сторонник того, чтобы было соперничество. Интеграция — это не уничтожение конкуренции, а её выход на новый уровень.
Если сейчас мы конкурируем по терминалам и банкоматам, после нам уже не придётся соревноваться по устройствам. Уже будет неважно, что написано на терминалах: HUMO, UZCARD или же Visa. Конкурировать мы будем по продуктам.
Посмотрите, какие произошли изменения за последние два года. Уверен, многие меня поддержат, если я скажу, что всё это результат активной конкуренции, потому что отныне как UZCARD, так и HUMO должны каждый день доказывать банкам и картодержателям, что они действительно нужны рынку.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Как вы воспринимаете UZCARD в целом? Получается, это теперь больше партнер, с которым вы делаете одно большое дело?
Мы коллеги. Мы боремся с «наличкой», потому что в Узбекистане у одних по-прежнему нет карт, другие же обналичивают сразу после зарплаты.
В этом вопросе мое отношение к UZCARD не изменилось. Я могу критиковать их, а они меня, у нас могут быть разные мнения и позиции, но и они, и мы работаем для роста безналичной экономики.
Вы следите за тем, как у них дела?
Это вполне естественно, что мы находимся в курсе их событий, а они наблюдают за нами. Но, если честно, у меня физически не хватает времени следить за всеми.
Сейчас мы работаем с UZCARD по совместным интеграционным процессам, я знаю, что компания на днях запустила финтех-акселератор и венчурный фонд, организовала конференцию по этим вопросам, куда пригласили и меня.
Мы можем дружить и конкурировать, но в любом случае, у нас есть общие проблемы, например — низкая финансовая грамотность. Это приводит к тому, что появляются мошенники, которые, пользуются этим и крадут деньги с карт. Как итог — люди боятся хранить деньги на карте.
Если обучить людей, что карта это удобно и безопасно, то мы, с точки зрения рынка, перейдём на следующий этап развития — когда деньги нужно инвестировать.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Картой HUMO можно оплачивать проезд в транспорте, но не все знают об этом. Раз уж мы начали говорить о финансовой грамотности, вы не думали как-то улучшить коммуникацию? Чтобы люди, не интересующиеся финансами и банками, тоже знали о возможностях HUMO?
Есть такая проблема. Сейчас за короткий период проделано так много вещей, что появился большой разрыв в плане информированности.
Наша задача заключается в поддержке работоспособности платежной системы, создании «фишек», внедрения инноваций. С клиентами работают банки, а мы, как операторы, не оказываем таких услуг.
Мы говорим: «Уважаемые банки, вот вам наши услуги, сервисы, используйте, продвигайте их». Пока, к сожалению, я не видел рекламу с точки зрения оплаты транспорта, кроме рекламы от АТТО. Наше же продвижение через наши социальные площадки не всегда доходят до конечного потребителя.
Помните, мы установили в метро ридеры. Наша организация, метрополитен, банк говорили об этом везде. Сейчас мы не являемся инициаторами проекта, поэтому можем продвигать использование карт при поездке в транспорте только через свои площадки.
На этапе становления мы были заняты технической частью работ, сейчас планируем заниматься информированием более активно. Будем рассказывать людям, что у нас уже есть, потому что вы правы — у нас не всегда получалось донести до конечного потребителя информацию.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Несмотря на пандемию и вроде как развитие страны, налички в Узбекистане становится только больше. За пределами Ташкента зачастую сложно найти терминал, и уж тем более банкомат. Что надо сделать по-вашему, чтобы это исправить?
То, что в регионах нет банкоматов или же они представлены в малом количестве, это миф. Одна из причин увеличения наличных в обращении — значительный рост банкоматов, ведь если раньше все они были сосредоточены в столице, то сейчас распространились и в регионах.
Давайте откровенно признаем: мы те самые люди, которые всегда предпочитали использовать бумажные деньги, особенно в регионах, и, если рядом с домом есть магазин с терминалом, многие всё равно идут закупаться на базар. Поэтому наличные всегда будут востребованы.
Но не все так пессимистично, потому что сейчас стало больше людей, которые держат свои деньги на карте.
Если говорить по поводу того, что делать, то на самом деле тут всё очень просто. Представим в одной руке у человека карту, в другой — наличные деньги. Наш народ пока ещё не видит преимуществ карты.
За рубежом, например, используются разные карты — это связано с тем, что у каждой из них есть разные бонусы (скидки на транспорт, на заправках и так далее).
Карты будут в проигрыше до тех пор, пока мы не создадим для людей ценности, которые сделают этот вид оплаты выгоднее, чем наличными.
В конце года вы тестировали картоматы. Что с ними стало?
Идея картомата витала давно, но я в начале не видел какого-то фактического применения, хотя при общении с банками выяснилось, что им это интересно.
Мы доставили тестовый аппарат и начали тестирование, но в действительности надо понимать, что у любого продукта есть два этапа внедрения — на стороне процессинга и на стороне банка.
В банках есть свои системы, с которыми нужно интегрироваться. В марте «Агробанк» завершил этот процесс и запустил картомат. Еще три банка продолжают работу, потому что у каждого из них своя система, которую требует настройки. Работа идёт полным ходом.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Сейчас HUMOPay есть в 18 приложениях. Вы как-то измеряете его работу?
В HUMOPay очень интересная ситуация, для меня по крайней мере.
Продукт изначально был предназначен для молодёжи, потому что нужно быть немного «продвинутым», чтобы использовать NFC в телефоне. Многие взрослые люди консервативны и не станут этим пользоваться. В принципе так и оно получилось.
Американский социолог Эверетт Роджерс выделяет пять категорий потребителей инноваций: новаторы, ранние последователи, раннее большинство, позднее большинство и отстающие.
Пока мы находимся на этапе внедрения — люди начали пользоваться системой только в 2021-м, так что первые цифры посчитаем по итогам полугодия.
Может есть хотя бы примерное представление по объему бесконтактных операций?
Есть. Для меня было откровением, когда я увидел, что у нас совершается более 60% бесконтактных платежей от всех оплат терминалом. Если в месяц через терминалы проходят порядка 13 млн платежей, то из них свыше 7 млн — это бесконтактные.
С HUMOPay мы хотим совершить второй большой шаг — отучить называть пин-код.
В прошлом году запустили технологию бесконтактных платежей Tap to phone, которая позволяет принимать оплату смартфоном с NFC-модулем. То есть, вам уже не нужны ни карта, ни терминал.
Изначально многие банки относились к этому скептически. Первым продукт презентовал «Туронбанк», затем появился интерес и у других. Знаю, что Orient Finans Bank, Xalq bank и Qishloq Qurilish Bank внедрили у себя SoftPOS. Мобильный терминал для самозанятых это вообще отличное решение.
Другой вопрос, что пока услугой в основном пользуются только курьеры, таксисты, службы доставки. Здесь банкам предстоит ещё приложить усилия для привлечения внимания к этой системе.
Это действительно работает на практике?
Да, но не в том объёме, каком хотелось бы — нужно поменять концепцию и объяснить, что если принимать не только наличную оплату, то аудитория вырастет. Над этим банкам нужно работать.
По Tap to phone стоит ограничение в 50 тыс. сумов — это сказывается на аудитории. Для того, чтобы поднять сумму, необходимо было внедрять стандарт Pin on Glass (защищённость набора пин-кода в соответствии со специальной сертификацией, которую мы буквально недавно завершили). Уверен, это приведет к резкому росту использования технологии.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Хотелось бы спросить, как обстоят дела с браслетами. Ими пользуются? Вы как-то это отслеживаете? Продвигаете?
В своё время, когда NFC ещё не было, мы с нашими партнерами завезли в страну 10 тыс. браслетов и стикеров для телефонов.
Это было исключительно маркетинговым ходом, так мы хотели показать, что можно платить не только картами.
Скажу честно, мы надеялись, что банки сами начнут покупать и предлагать браслеты своим клиентам, но этого не произошло, видимо из-за того, что его стоимость чуть дороже, чем карты. Здесь хотелось бы отметить, что мы сделали это абсолютно бесплатно.
Мы с банками устраивали акции по распространению браслетов, но он не был тем продуктом, который бы обещал какие-то дальнейшие действия.
Мне сложно сказать, почему проект не удался, скорее всего, не было смысла в продаже этих устройств, ведь у многих была надежда на HUMOPay.
Что касается стикеров, то эту идею мы увидели в Грузии — многие пользуются ими там, но это прошло, когда на рынок зашел Apple Pay.
Как обстоят дела с кобейджинговыми картами с Visa и Mastercard?
По картам с Masterсard мы завершили проект, сейчас идёт тестирование в режиме friends and family. Представим в конце мая-начале июня.
Если говорить о Visa, то мы перешагнули 80% готовность, и я не хочу загадывать сроки, но думаю, что до конца июня-начала июля этого года представим ее.
Мы не хотим выпускать на рынок продукт, который может произвести негативное впечатление.
Вы отменили комиссию при покупках и там, и тут. В связи с этим, многие, по нашим данным, задумались о зарплатных картах HUMO-МПС (международные платежные системы). Когда это будет на практике?
Когда мы говорим о зарплатных картах, то знаем, что речь пойдет о массовом продукте. В принципе, никто не мешает взять зарплатную карту HUMO-MasterCard или HUMO-Visa, но есть и другая часть — зона ответственности.
Здесь нужно понимать, что человек получает полноценную международную карту — к этому нужно относиться ответственно, и соблюдать все меры предосторожности.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Как вы пережили кризис с пенсионными картами? Что вы узнали для себя? Может что-то поменяли после этого?
Я не хочу подробно останавливаться на пенсионных картах — думаю, пройдёт немного времени, и все поймут, почему так получилось. Нас тогда обвинили во многом, ну что поделать, значит будем виноватыми.
Да, были проблемы, но получая карту HUMO нужно понимать, что она сильно отличается от тех, к которым мы привыкли. Например, идентификация должна проводиться в банкомате, как это положено по международным стандартам.
Мы вынесли из этого определённые уроки, поняли, скажем так, в чем была наша вина. Например, работа с банками. То, что мы делаем здесь, в Ташкенте, сидя в офисе, придумываем какие-то инновации, должно доходить до самого низа. Коммуникационная часть с пенсионными картами была не доработана.
Сказались краткие сроки. На тот момент никто кроме нас не смог бы за три недели эмитировать 300 тыс. карт, но задача была поставлена и мы смогли это сделать, только вот донести информацию полностью не получилось.
Платежные организации и банки делят один рынок, усилилась ли конкуренция в этом секторе?
Безусловно. Раньше этот рынок был полностью у платежных организаций, таких как Click, PayMe и другие. Банковскими приложениями практически никто не пользовался.
Спустя какое-то время банки начали понимать, что это большие деньги, объемы, новые технологии, поэтому начали уделять больше внимания.
Год назад вы говорили о передаче процессинга банкам. Что стало с этими планами?
Мы уже начали этот процесс с двумя банками, с шестью установили межхостовые соединения с их процессингами. Благодаря этому соединению четыре банка («Капиталбанк», «Ипак Йули Банк», «Туронбанк», и «Хамкорбанк») уже смогли присоединить свои устройства к нашей сети.
Раньше, чтобы подключить новый банкомат, они должны были проходить сертификацию и тестирование с нами, а сейчас их банкоматы «по щелчку» начали принимать HUMO.
Какие планы и чего ждать от HUMO в ближайшее время?
Планов, очень много. Первый и краткосрочный из них — это боевой запуск HUMO-MasterCard, а затем и HUMO-Visa. Далее мы должны активизироваться по HUMOPay.
Есть еще два проекта, которые пока не могу озвучить, но они, в первую очередь, понравятся путешественникам. Проект уже готов, осталось решить некоторые юридические аспекты.
Сегодня 45,7% транзакций HUMO приходится на онлайн-платежи, нас это радует, потому что мы за то, чтобы люди комфортно совершали платежи, не вставая с кресла. Что касается среднего чека в терминальной сети, то это 200 тыс. сумов.
Spot благодарит B&B Coffee House за предоставление локации для съемок.
