По данным ЦБ, в 2021 году текстильная отрасль Узбекистана вышла на первое место по экспорту продукции.
Этот год также принес текстильщики немало позитивных изменений: Узбекистан получил возможность беспошлинного ввоза текстильных товаров в Европу, также улучшилась ситуация с налогами, в частности, с таможенными пошлинами и НДС.
Несмотря на ряд позитивных моментов, на рынке пряжи возникла непростая ситуация. По мнению участников рынка, для ее решения понадобится вмешательство государства, хотя все не так однозначно.
При этом в целом прогнозы благоприятные — в текстильной отрасли ожидается активное развитие.
Что происходит на рынке текстиля сейчас, и чего можно достичь в недалеком будущем — об этом Spot рассказали участники рынка.
Жамшид Исматуллаев,
сооснователь Chust Textile.
Текстиль в этом году стал авангардным направлением. По оборотам он на первом месте среди всех отраслей в Узбекистане.
Я в этой сфере уже больше 15 лет и могу сказать, несмотря на то, что до 2016 года было много сделано хорошего, конкретные факторы мешали развитию отрасли.
В первую очередь это наш хлопок, который не признавался в мире из-за принудительного и детского труда. Европа с Узбекистаном не сотрудничала, нас принимали только наши соседи.
Мы в основном экспортировали хлопок, в лучшем случае — пряжу и радовались тому, что имели.
Я — конкретный пример того, что случилось после 2016 года. Раньше мы боялись расти, а когда все-таки решались на это, то приходилось умолять, чтобы нам дали землю, а тут нам сказали: «Вот вам земля, что хотите — стройте».
Таким образом компания Chust Textile в 2017 году получила землю, уже в 2018 году мы запустили вязальную фабрику, а в 2019 — красильную.
Даже на примере нашей компании можно увидеть, если раньше мы экспортировали в $6−7 млн, то уже в этом году наш экспорт составил более $13 млн.
Принудительный детский труд убрали. В начале этого года Узбекистан присоединился к GSP+, это позволит ввозить в страны Евросоюза без пошлин более 6200 товаров (было лишь 3000).
Если раньше они платили 9,6% за импорт нашего трикотажа, то сейчас — ничего. Так как маржинальность текстильной сферы около 10%, то такое сотрудничество стало интересно и им, и нам.
Пандемия открыла новые возможности
В марте 2020 года, когда начался жесткий карантин, с одной стороны, мы очень боялись потерять большие заказы. С другой стороны, человеческое здоровье — в первую очередь. В итоге приняли все необходимые меры, чтобы наше производство работало без риска здоровью наших сотрудников.
В прошлом году несмотря на пандемию, наш товарооборот вырос более чем на 30% по сравнению с 2019 годом, хотя по всему миру закупочные цены были низкие. Это связано с тем, что многие страны были закрыты.
Они увидели, что Узбекистан не останавливается, правительство позволило нам работать. Была конкретная помощь от хокимиятов, ведь если производство остановится, в дополнение к коронавирусу, начнется социальный кризис.
От 2021 года у нас были большие ожидания, и большая их часть оправдалась. В 2021 году мы по сравнению с 2020 годом увеличили товарооборот на 50%. Нынешний год стал плюсовым для этой отрасли и в том плане, что котировки хлопка пошли вверх.
Если в пандемию они упали до $45−50 за фунт, то сейчас котировки поднялись до $120, но в ближайшее время ожидается небольшой откат назад.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Нас ждут в Европе
GSP+, обнуление пошлин по сырью и материалам — все это происходит не просто так. В правительстве начали прислушиваться к проблемам бизнеса, они проделали большую работу. В результате мы в рекордно короткий срок получили GSP+.
До недавнего времени работали с Европой через Турцию. Турки импортировали наш товар, часто бывало, что меняли этикетки на свои и экспортировали в Европу. Разумеется, это приводило к дополнительным расходам и чтобы заинтересовать страны, мы были вынуждены работать за копейки.
Сейчас выходим в Европу напрямую. С 1 по 3 декабря в Польше прошла выставка, в которой участвовало более 40 предприятий от Узбекистана, начиная с хлопка и заканчивая готовыми изделиями. Наш текстиль вызвал бурный интерес со стороны европейских партнеров.
Сегодня узбекский хлопок считается одним из самых качественных. Кроме того, из-за карантина есть проблема с грузоперевозками, поэтому Узбекистан стал привлекательным рынком, в том числе и для Европы.
Раньше они работали с Бангладешем и Китаем, сейчас у них ужасная логистика: никаких гарантий по срокам поставок, груз может ехать в Европу от месяца до шести, а товары отгружают не по $1,5−2 тыс. как раньше, а по $20 тыс. за один контейнер.
Все это заставляет Европу искать новых поставщиков. Любой кризис — для кого-то хорошая возможность, и сейчас Узбекистан может этим воспользоваться.
Зачем нужна льгота на импорт
Узбекистан в текстильном мире интересен только хлопком, все остальное мы импортируем: химические нити, химикаты, красители, большинство швейных аксессуаров, оборудование, запчасти и так далее.
Например, если нам заказывают изделия из хлопка, а также искусственных волокон, то прядильным компаниям «нехлопковое» волокно придется импортировать.
Это означает, что стоимость пряжи из искусственных волокон будет выше, чем у того же Бангладеша, однако мы максимально стараемся завлечь клиента ценой (даже себе в убыток), чтобы он не ушел в другие страны.
Ему интересен тот производитель, который может произвести все самостоятельно, чтобы у одежды был единый почерк.
Сейчас активно продвигается тема смесовых тканей, а если у нас будет пошлина на то, что из чего мы здесь производим, то потеряем и заказы, и продажу своих хлопковых изделий.
Поэтому предложение по обнулению пошлин в правительстве было воспринято позитивно. Сейчас это делается точечно, возможно, чуть позже поэтапно этот список будет расширяться.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Зачем рынку пряжи госрегулирование
Сейчас цены на пряжу — самая болевая точка. С сентября прошлого года котировки постепенно пошли вверх, и в ноябре 2020 года уже было ощущение, что рост цен будет только усиливаться. Тогда мы начали бить тревогу. Нам в ответ отвечали «не паникуйте, все будет нормально».
Однако подъем котировки продолжился до конца ноября текущего года и рост составил практически 250% по сравнению с минимумами 2020 года. Это также повлияло на рост цен на пряжу, например самая популярная пряжа 30/1 кардная в сентябре прошлого года стоила в среднем $2 за 1 кг, а в ноябре текущего — $5.
На самом деле, проблема даже не в росте цен, а в их значительной волатильности, из-за чего потребитель пряжи затрудняется рассчитать стоимость своего продукта.
Например, если изначально даем цену $7 за 1 кг трикотажного полотна, то через месяц цена на пряжу увеличивается, и теперь наш товар стоит $8. Поэтому последние несколько месяцев перестали считать цену.
Так мы лучше сохраняем свой авторитет, чем если посчитаем стоимость, а потом будем оправдываться, что рынок пряжи вырос. Но наша фабрика же будет страдать и простаивать из-за отсутствия работы.
Многие швейники за эти два-три месяца жаловались на огромные убытки. Мы, например, очень радовались, получив заказ на 500 тонн полотна, и цена пряжи на тот момент была около $3,8. Мы закладывали $4 с учетом нормативного повышения, на заказ понадобилось бы около 400 тонн пряжи, это $1,6 млн.
Пока мы оформляли документы, пряжа за пару недель подорожала до $5. За какой-то месяц этот проект стал для нас убыточным на $400 тыс. Сейчас мы ждем отката цены вниз, хотя наше производство очень нуждается в этом заказе.
Хлопок для Узбекистана является стратегическим товаром, равно как и пшеница для многих стран. Здесь в секторе хлопка заняты миллионы, и если завтра урожай будет плохим, или хлопок/пряжу вы продадите, то огромный сектор останется без работы.
Мы попросили государство помочь и предложили создать госрезерв хлопка, чтобы предприятия покупали ее у государства. Как только цена начинает играть, соответствующие органы могут провести интервенцию на хлопковой бирже и смягчить колебания цены, тогда ее рост будет более прогнозируемым и сглаженным.
Многие хотят, чтобы этот сектор полностью отдали предпринимателям, но с хлопком так не желательно. Объем земель под хлопок ограничен, соответственно предложений тоже немного, при этом несколько компаний-кластеров могут быстро друг с другом договариваться и влиять на цену хлопка на всем рынке.
Также нужно помнить про богатые страны, такие как Китай, где 2−3 компаний могут себе позволить купить всю узбекскую пряжу.
Поэтому нужна определенная защита государства от экономической интервенции. Мы показали на примере Индии, когда Китай слишком интересуется индийским хлопком, Индия вводит временный запрет на экспорт хлопка длительностью 20−40 дней.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Кластерам нужны новые правила
Надо подчеркнуть, что появление кластеров резко поднял качество нашей пряжи. Специалисты начали привозить современное оборудование, лишь бы итоговый продукт получился высококачественным. Надо отдать должное, они этого добились.
Ведь чем выше качество и ассортимент пряжи, тем выше вероятность получения хороших европейских заказов на готовые изделия.
У нас же одно предприятие шьет, делает полотно, вяжет, поэтому везде есть упущения.
Однако мировая практика показывает, что двигаться по вертикали не всегда правильно. Даже Турция пришла к своему уровню швейной индустрии с тем, что у них швейная компания даже не режет ткань, а занимается только пошивом.
Другая компания занимается только резкой тканей или производством полотна, таким образом они специализируются на своем и снижают себестоимость производства.
Мне кажется, было бы правильно разрешить производителям пряжи и их переработчикам создавать кооперации, не привязываясь к их дислокации по республике, не заставляя прядильщиков строить «вязалки, красилки и швейки», а швейников входить в «кластерное дело и строить прядилки».
Прогнозы
Ранее кластерам были даны хорошие привилегии. Теперь мы ожидаем нечто подобное и в сфере переработке пряжи. Если все вышесказанное будет услышано, плюс коронавирус будет потихоньку отступать, то бум в текстильной отрасли Узбекистана неминуем.
Многое, что мы просили, сделано, но до сих пор актуален вопрос с возвратом НДС. Для компаний с большим экспортом это — огромные деньги. Мы обычно берем у банка деньги с процентами, чтобы обеспечить оборотный капитал, а сами финансируем государство в виде НДС.
Если курс доллара сейчас будет расти, а наш НДС будет лежать в казне государства в нацвалюте, то многие переживают, что из-за отсрочки он будет обесцениваться.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Мы сделали несколько предложений, и я очень надеюсь, они будут услышаны на следующем этапе. Нужно позволить экспортерам покупать сырье по нулевой ставке НДС при условии, что они будут экспортировать переработанную продукцию.
Позвольте нам купить пряжу по нулевой ставке, ведь мы все равно переработаем ее, а после экспортируем. Тогда эти 15% мы тоже направим на закуп пряжи и наш оборотный капитал, а соответственно и экспорт, значительно увеличится.
В Турции есть понятие ihrac kayitli («с условием экспорта»), там можно покупать товар по нулевой ставке с такой пометкой. При этом действуют определенные правила, ведь есть те, кто надумает нарушить закон.
В течение шести месяцев вы должны предоставить государству таможенную декларацию, подтверждающую факт действительного экспорта данного товара. Иначе попадете под камеральную проверку, с вас удержат этот НДС с соответствующими штрафами и включат в черный список.
Мы конечно можем где-то что-то «подглядеть» и воспользоваться такими решениями. Я согласен, НДС необходим, но экспорт было бы хорошо как-то защитить от него.
В мировой текстильной отрасли сейчас очень неспокойно из-за климатических изменений. Мы должны признать, что с каждым годом урожай хлопка будет все сильнее зависеть от них.
Мое мнение: в будущем хлопковые товары будут расти в цене и потихоньку становиться продуктом для богатых людей, а остальные будут переходить на какие-то заменители.
Уже сейчас у хлопка очень плохая урожайность в Бразилии, Индии, Индонезии. Экологи бьют тревогу, и это не просто так. Нас это тоже ожидает.
Другой фактор — экономические войны. Например, санкции Америки на хлопок из Синьцзяна. Для Китая Америка — огромный рынок, поэтому, он ищет хлопок в других странах, в том числе у нас, соответственно, потребность в нашем сырье увеличивается.
Шохрух Каюмов,
сооснователь Fratelli Casa и Uzbtextile.
Плохой урожай хлопка в Бангладеше и Пакистане, дорогая логистика, отключение электричества производствам в Китае и значительный рост покупок одежды в мире после пандемии — все это привело к резкому скачку экспорта узбекского текстиля. Заказов очень много.
В этом есть и минусы. В Узбекистане становится все труднее достать пряжу в нужном объеме.
Сейчас идет большой спрос на нашу пряжу со стороны иностранцев. Волатильность цен на внутреннем рынке останавливает многих производителей от экспорта, хотя заказов на готовые изделия становится больше.
Себестоимость изделий растет, цены наших готовых товаров становятся неконкурентными. Если все будет так продолжаться и в следующем году, то экспорт готовых изделий резко сократится.
Что мешает фабрикам работать с крупными брендами. Бойкот с узбекского хлопка давно сняли. Плюс к этому мы присоединились к GSP+, что означает беспошлинный ввоз текстильных товаров в страны ЕС.
Многие швейные фабрики не готовы сотрудничать с мировыми брендами по нескольким причинам: фабрики не соответствуют стандартам заказчиков, языковой барьер, отсутствие нужных сертификатов, жесткие меры сотрудничества.
Карантин не остановил экспорт
80% нашего экспорта приходится на страны СНГ и Восточной Азии. Во многих этих странах карантинные ограничения уже сняли.
При этом даже во время локдаунов наши экспортные заказы в эти регионы практически не останавливались. На всю Европу наш экспорт составляет 15%.
Практически все производители продолжают экспортировать. На внутреннем рынке у нас также не вижу большого минуса. Все фабрики работают.
Пандемия научила нас быть готовыми ко всему. Некоторые большие фабрики уже строят общежития, чтобы всегда иметь наготове рабочую силу.
У многих производств есть свои автобусы для перевозки сотрудников. Все другие вопросы решаемы, если есть сырье и экспортные заказы.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Что даст обнуление пошлин на импорт
Это большой плюс к снижению себестоимости товара. Иногда наши фабрики получают заказы не только на хлопковые изделия, а в Узбекистане других материалов не найти.
Многие позиции импортного сырья и фурнитуры с растаможкой сильно отображаются на экспортной цене готового изделия, в результате наши цены становятся неконкурентными на мировом рынке.
Есть страны, которые производят готовые изделия из узбекского хлопка и экспортируют их в другие страны, значит, им выгодно импортировать сырье.
Для нас тоже должно быть выгодно импортировать любое сырье без растаможки с целью экспорта готового изделия. В мире есть очень много видов полотна кроме хлопка.
Нужно пользоваться такими льготами, чтобы предлагать миру широкий ассортимент. К тому же благодаря этим льготам на нашем внутреннем рынке тоже будут изделия из интересных материалов, которые производят Турция и Китай.
Как поддерживать и контролировать кластеры. Для владельцев кластеров финансовая поддержка очень важна. Это начало цепочки нашего текстиля.
У кластеров очень долгий цикл монетизации своего товара, им приходится долгое время сидеть на больших расходах. Поддержать их финансово со стороны государства в это время означает ускорить весь цикл от сырья до готового изделия.
Также в этом есть и минусы. В Узбекистане насчитывается 122 кластера, но не все из них полностью могут соответствовать своему статусу.
В некоторых случаях они могут работать спекулянтами на рынке сырья и искусственно завышают цены, что заставляет и другие компании поднимать цены.
Нужно жестко контролировать и фильтровать деятельность кластеров и поддерживать тех, кто соответствует требованиям не только на бумаге.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Как сбалансировать рынок пряжи
«Узтекстильпром» не может самостоятельно принимать меры по стабилизации цен на пряжу. Они лишь выступают связующим звеном между нами и государством, предлагают решение от имени текстильщиков. Меры принимает государство.
Сейчас нашу пряжу покупает весь мир. Многие прядильные фабрики уже работают по предоплате на следующий год, поэтому цены на внутреннем рынке постоянно растут. Из-за волатильности цен на пряжу узбекские фабрики не могут заключить экспортные контракты.
Конечно, ограничение экспорта пряжи поможет стабилизировать цены на внутреннем рынке. От этого выигрывает швейник, но страдает прядильщик.
Но швейники создают большое количество рабочих мест и большую добавленную стоимость. Как поступить?
Мое мнение: доступные финансы решают все. Не все швейники в состоянии оплатить полную сумму закупа пряжи.
Прядильщикам невыгодно продавать пряжу под реализацию, когда у двери стоит покупатель с деньгами.
Я вижу три варианта решения проблемы:
- Нужно срочно выдавать револьверные льготные кредиты под экспортные контракты.
- Создать государственный фонд, который будет закупать пряжу и потом перепродавать ее швейникам. В этом случае нужно четко все контролировать, иначе возникнет коррупция. Мы это проходили на практике.
- Разрешить продавать пряжу на внутреннем рынке с нулевой ставкой НДС. Цена пряжи на внутреннем рынке сейчас дороже — если условно экспортная цена $4, то на внутреннем это $4,6.
Фото: Евгений Сорочин / Spot
Прогнозы
В 2022 году ждем обнуление многих пошлин при импорте, снижение подоходного налога, льготные кредиты не только кластерам, но для швейников.
Если Китай не сможет принимать многие текстильные заказы как сейчас, то количество экспортных заказов в Узбекистан значительно увеличится. Уже сейчас таких предложений очень много.
Большинство фабрик пытаются повернуть направление в сторону Европы и воспользоваться GSP+. Для этого очень многое нужно сделать, но все-таки шансы большие.
В 2025 году Узбекистан полностью планирует перерабатывать сырье внутри страны и экспортировать готовые изделия, поэтому нам нужны промышленные дизайнеры одежды.
В следующем году начнет свою деятельность Fashion Tashkent Incubator, который имеет большой опыт в других странах.
