Анвар Назиров с детства любит делать что-то своими руками. Эта страсть привела его сначала к экспериментам с созданием собственного дельтаплана, а затем в кооператив, где они вместе с парочкой энтузиастов начали выпускать рейки и плинтусы, и чуть позже — изделия из металла.
Во время распада Советского Союза, когда возникли проблемы с поставками необходимых для производства материалов, он временно переключался на сферу торговли — импортировал офисную мебель. Несмотря на успешность этого дела, он вернулся к производству, которое считал более перспективным.
Время показало, что он сделал верную ставку — его завод по выпуску промышленных холодильников «АЗН» существует уже почти 25 лет. Компания поставляет продукцию в Bon, Safia, Paul, Tashkent City Mall, а также экспортирует в Европу и даже Африку.
А еще Анвар танцует танго, участвовал в запуске частной балетной студии, катается на лыжах, занимается винсерфингом. Но главным своим хобби считает работу, где получает заряд энергии.
В интервью Spot он рассказал о детском увлечении, которое стало решающим в жизни, работе в кооперативах, сложных 90-х, изменении бизнес-климата в стране, новых возможностях и своих увлечениях.
Из программиста в кооператив
Я с детства увлекался моделированием, посещал разные кружки, например, с 5 класса начал ходить в судомодельный кружок. В последствии это сыграло решающую роль в моей жизни, потому что привило любовь делать что-то своими руками. В школьные годы я создавал радиоуправляемые парусные модели, в студенчестве мы с друзьями даже занимались дельтапланеризмом и сами сконструировали собственную модель дельтаплана, которую испытывали в горах Чимгана.
Личный архив героя
Я учился в Ташкентском политехническом институте. В те годы набирало популярность направление «кибернетика, автоматизированные системы управления». На нем я и решил сосредоточить свое внимание. Это направление можно назвать зарождением вычислительной техники, что сейчас называют IT-сферой.
После института я работал программистом в разных организациях и дорос до заместителя директора вычислительного центра Министерства связи. Казалось бы, все хорошо. Но мне не хватало возможности воплощать свои идеи. Мы с командой программистов пытались реализовать разные проекты, предлагали их руководству. Но в то время сделать это на деньги государства было очень сложно, а иногда и невозможно. Поэтому я решил действовать.
В 1988 году друзья пригласили меня вступить в кооператив — это было для меня чем-то новым и непонятным, но в то же время привлекательным. Кооператив можно назвать предшественниками нынешних частных фирм: там можно было увидеть связь между объемом и эффективностью работы с тем, что ты зарабатываешь. В те времена, на фоне скромной советской жизни, всем хотелось большего: машину, шубу, квартиру — вещи, которые на зарплату госслужащего были недоступны.
Переход в кооператив, состоявший из трех энтузиастов, из госорганизации, где в моем подчинении было около 400 человек, я считаю своим лучшим решением. Это кардинально изменило мою жизнь к лучшему, и я никогда об этом не жалел.
Итак, с чего мы начали. Нам на территории авиаремонтного завода №243 в Ташкенте выделили небольшой заброшенный сарай за небольшую арендную плату, где мы с другом начали делать деревянные плинтусы, потолочные рейки, дверные наличники и др. Для этого мы закупили несколько «деревообрабатывающих станков для дома», усовершенствовали их и запустили.
Все финансовые вложения сводились к тому, чтобы приобрести станки и покупать лес. Мы купили 2 станка за 800 рублей (сегодня это порядка $700). При этом, средняя зарплата госработника тогда составляла 250 рублей.
Почему именно рейки и плинтусы? Я как-то пытался сделать дома косметический ремонт, пошел по магазинам и не мог найти практически ничего. А если и что-то попадалось, то только низкого качества. Вот мне и пришла идея в голову начать с реек, плинтусов и других небольших качественных изделий, чтобы у людей появился выбор.
И все вдруг так закипело! Через 2 месяца у нас в кооперативе уже работало 15 человек. Наш товар разлетался по магазинам стройматериалов с огромной скоростью. Мы сотрудничали с порядка 15−20 магазинами в Ташкенте. Это был большой прорыв для нас.
Фото: Илья Семендеев / Spot
В 1989 году начались проблемы с поставкой леса из России в Узбекистан и производство деревянных изделий забуксовало. Меня пригласили в кооператив, специализировавшийся на производстве изделий из метала, и я согласился. На базе все того же авиаремонтного завода №243 мы начали изготавливать тысячными партиями багажники для автомобилей, металлические тележки (для похода в магазин и на базар), подвески для туалетной бумаги. В период дефицита товаров на фоне перестройки, качественные вещи пользовались повышенным спросом. Наша продукция распродавалась по всему Союзу.
Весь бизнес развивался по простой классической схеме: купил апельсин за $1, выжал из него сок и продал за $2, на $2 купил 2 апельсина, выжал из них сок и так далее. То есть занимать денег было не у кого, никаких льгот, кредитов, субсидий не было. В последующем, в течение 20 лет я развивался только за счет собственных средств. Забегая немного вперед, хочу отметить, что первый льготный кредит на покупку современного оборудования я получил только в 2010 году на фоне больших экономических изменений в стране.
Из кооператива в торговлю
В 1991 году начались проблемы с поставкой металла, что негативно отразилось на нашем кооперативе, где тогда работало около 100 человек. Многие мои партнеры уехали в Россию, и я остался с несколькими единомышленниками. Но, работа в кооперативе не остановилась. Мы переключились на новое направление — продажу импортной офисной мебели, что оказалось прибыльным. Мы открыли три салона мебели в Ташкенте. При этом мы понемногу выпускали металлические тележки и багажники.
Вместе с тем меня продолжало тянуть к производству, это было моей страстью. Я всегда размышлял о том, что придет время и магазинов, торгующих мебелью, станет много, конкуренция возрастет и это не лучшая стратегия. А вот производство всегда имеет большие перспективы, особенно в Узбекистане — стране, удаленной от основных мировых производителей.
Более того, произошло несколько случаев, которые окончательно заставили меня вернуться на производство. Примерно в 1997 году по поручению Ислама Каримова в столице начали строить первые супермаркеты. При этом ни у кого тогда не было представления, как их строить, какими витринами оснащать и так далее. В советских гастрономах стояли старые деревянные полки, прилавки и витрины.
Задача была возложена на авиаремонтный завод №243, который, в свою очередь, привлек наш кооператив. В течение нескольких месяцев мы изготовили витрины, стеллажи и прилавки из металла, которыми был оснащен один из первых супермаркетов.
В 1998 году самаркандский завод «Сино» предложил нам продавать их витрины через наши мебельные салоны. К моему удивлению, витрины были распроданы за несколько дней, при том, что они были среднего качества. Это указывало на дефицит на рынке.
В то время одна витрина турецкого производства стоила $1 тыс, тогда как однокомнатная квартира в Ташкенте — $1,5 тыс. Местные предприниматели просто не могли позволить себе подобной роскоши.
Глядя на все эти тенденции, я понимал, что советское торговое и холодильное оборудование морально и физически устарело и выходило из строя. Рынок нуждался в новых доступных и качественных товарах. Поэтому я решил открыть собственное производство.
Первое собственное предприятие
В 1999 году я начал искать место для открытия цеха. Через газеты узнал, что завод «Узбексельмаш» сдает в аренду производственные площади. Нам выделили заброшенный склад в самом конце территории площадью 200 кв. м, до которого нужно было идти 10 минут от въезда. К тому времени у меня были накопления за счет торговли мебелью. Я вложил около $2−3 тыс, купил б/у и сломанные станки: листогиб, пресс, штамповка и другие, стоимостью $200−300 каждый. Мы их восстановили и начали производить витрины, стеллажи, прилавки. Наша продукция распродавалась по всей республике.
Мне повезло, в этот период было много хороших, но безработных советских специалистов в области техники, электроники. Мы собрали эффективную команду. Так возникло ЧП «Назиров», которое позже переименовали в «АЗН».
Фото: Илья Семендеев / Spot
Параллельно я взял в аренду другой заброшенный цех и развернул там производство офисной мебели. Мы закупили станки, собрали команду и примерно восемь лет производили офисную и домашнюю мебель (столы, шкафы и др.) Мне было тяжело разрываться на два направления. Поэтому решил сосредоточиться на том, что у меня получалось лучше, чем у других и к чему «лежала душа».
После нулевых ситуация стала стремительно меняться. Реформы чувствовались, особенно в малом бизнесе. Не скажу, что все было гладко, по крайней мере двигаться было намного легче, чем в 90-е годы. Появились кредиты для малого бизнеса, налоговые льготы и прочие преференции.
До 2010 года стоимость всех наших станков со сроком эксплуатации более 40 лет составляла в районе $18 тыс. И чтобы выйти на лучшее качество и большую прибыль, я стал рисковать и брать в кредит новые станки зарубежного производства. Первый раз кредит я брал на $200 тыс, чтобы приобрести итальянский станок.
В 2016 году одним из моих прорывных решений стало приобретение по льготному кредиту станка из Японии для автоматической лазерной резки металла за $430 тыс. Это позволило производить комплектующие детали с высочайшей точностью, в разы сокращая брак.
Все эти вложения позволили мне первым в стране начать производить холодильное оборудование промышленного типа — холодильные камеры, холодильники для торговли и др.
Когда меня спрашивают о сроке годности нашей продукции, это вызывает у меня улыбку. Однажды, будучи в горах Чимгана, я зашел в придорожный магазин и увидел там холодильник нашего производства от 2001 года. Он выглядел старым и невзрачным по сравнению с новыми моделями. Я спросил у продавца, были ли проблемы с этим холодильником. Он ответил, что никогда его не чинил и не помнит, чтобы он давал сбои. Это радует и вдохновляет.
Современные условия
С 2016 года и до настоящего времени для нашей компании — это один из самых благоприятных периодов. Мы в разы увеличили темпы производства, и наш годовой оборот сейчас достигает 40 млрд сумов.
Мы постепенно избавляемся от старого оборудование и продолжаем обновлять станки. В ближайшее время планируем купить в кредит очередное «ноу-хау» итальянского производства — роботизированный комплекс стоимостью около 600 тыс. евро. Австрийский банк согласился предоставить нам кредит сроком на 5 лет под 7% годовых под залог самого станка. Это отличные условия.
Мы восстановили более 10 тыс. кв. м. территории завода, построили новый, более уютный и комфортный цех, расположенный у въезда на завод. Выстроили современный офис, складские помещения, испытательную лабораторию и др. В штате сейчас около 100 человек. Обеды у нас бесплатные, еду привозят из ресторанов. Зарплата варьируется от 4−5 млн сумов для простых рабочих до 12−13 млн сумов для узких специалистов. Руководящий состав получает больше.
Чтобы попасть к нам на предприятие не всегда надо иметь специального образования. Главное для нас — это желание работать, постигать новое, развиваться и расти. Поработав у нас пару лет, молодой парень может получить узкую специализацию: по станкам, холодильным агрегатам, сварщика, конструктора. Все это пригождается в жизни. Некоторые наши работники уволились и открыли собственные фирмы, специализирующиеся на различных решениях. Перспективных сотрудников мы отправляем за границу на разные выставки, учебу и другие мероприятия.
Мы сумели добиться экспорта наших товаров не только в соседние республики, но и в Европу и Африку. Про Африку хочу рассказать отдельно. На меня вышли узбекскистанские предприниматели, которые работают в Замбии. Они искали холодильное оборудование, которое выдерживает суровые климатические условия экватора. Находясь в Бухарской области на рынке они увидели витринный холодильник с нашим логотипом, который прекрасно холодит, и вышли на меня. В итоге мы отгрузили партию нашего товара в Замбию, и они намерены покупать еще.
Личный архив героя
В планах — попробовать сосредоточиться на производстве товаров под индивидуальные заказы клиентов. Также мы планируем широко внедрять автоматизированные системы управления производством (IRP-системы). Некоторые элементы автоматизации мы уже внедрили и продолжаем развиваться в данном направлении.
Личная жизнь и увлечения
Как я уже говорил, с юных лет я увлекался дельтапланеризмом. Это был сумасшедший опыт — три друга решили построить и научить летать летательный аппарат. В то время (в 1976 год) отношение властей к этому спорту было достаточно холодным. Но мы заболели идеей подняться в воздух. Никаких знаний аэродинамики и отношения к авиации у нас не было. Не было ни чертежей, ни технологий, ни руководств по управлению и полетам, ни знаний теории аэродинамики гибкого крыла. Где-то нашли приблизительные эскизы, создали, по сути, раскладушку: на треугольник из труб натянули старый парашют и пытались взлететь. Это был безумный риск. Дельтаплан то пикировал, то падал, то тебя закручивал в штопор. Знания собирались по крупицам, общаясь с такими же фанатами, как и мы. С тех времен на память у меня осталась мотоциклетная каска, пробитая в нескольких местах.
В итоге мы стали пионерами дельтапланерного спорта в Узбекистане, построили и научили летать дельтаплан и научились летать сами. Сейчас этот спорт стал популярен, и у современных дельтапланеристов хорошие летательные аппараты, методики, страховка и экипировка.
Помимо этого, на протяжении всей жизни я активно занимаюсь зимними видами спорта (лыжи, сноуборд), а в теплые времена занимаюсь винсерфингом на Чарвакском водохранилище.
Мне очень интересны танцы, особенно танго. Занимаюсь им более 11 лет. Этот танец учит умению слышать и слушать друг друга, чего нам сильно не хватает в обычной жизни. В 2021 году я помог друзьям открыть в Ташкенте частную балетную студию, куда ходит дети с 3 лет.
Пока не могу назвать это бизнесом, потому что он не приносит прибыли. Это больше из области филантропии. Когда я вижу детишек и молодежь, с энтузиазмом занимающихся танцами, я уже не думаю о бизнесе. Это нечто большее, духовное.
Вообще, я не считаю все эти активности своими хобби. Мое главное хобби — это работа, а спорт и танцы для поддержания хорошей физической формы. На работе часто нервничаю, переживаю, устаю. Но все это легче преодолевать, когда интересно работать и когда чувствуешь, что делаешь нужную кому-то вещь.
Когда улетаю в командировки, скучаю по работе, хочу поскорее вернуться на производство, потому что именно там у меня происходит творческий подъем.
Еще меня приглашают читать лекции по экономике в филиал российского университета им. Губкина. Главный посыл, который я доношу до молодых студентов, звучит так: «не бойтесь ошибаться пока вы молоды, собственные ошибки учат нас лучше чужих. Рискуйте с умом. Если хотите открыть собственный бизнес, не торопитесь, изучите вопрос, по возможности поработайте в данной сфере, узнайте, что и как, а потом принимайте взвешенное решение. Верьте в себя».
Я всегда добавляю: если бы я сегодня остался без всего этого, имея только $100 в кармане, я бы легко смог все создать заново.
