Профессиональный боец ММА Дмитрий Худяков начал свою спортивную карьеру в 20 лет в Росси. Вернувшись в Узбекистан по семейным обстоятельствам, он не смог продолжать участвовать в боях, поэтому полностью переключился на тренерскую работу, а затем решил воплотить свою мечту — открыть зал единоборств.
Долгие годы приходилось тренировать за закрытыми дверями, так как единоборства в стране были запрещены. В последние несколько лет Дмитрий владеет двумя залами, барбершопом, а около года назад он решил попробовать себя в общепите, открыв совместно с близким другом кофейню First Tea.
В интервью Spot предприниматель рассказал о том, как строил спортивную карьеру, почему решил перейти на тренерскую деятельность, а затем открывать свое дело, как обстоят дела в Узбекистане со спортивной культурой и сколько стоит сейчас открыть зал единоборств.
Текст представлен ниже в сокращенном виде.
Как в вашей жизни появился спорт?
Все началось с детства. В моем окружении было важно быть сильным и спортивным, а примеры спортсменов всегда вдохновляли меня. Спорт присутствовал в моей жизни с ранних лет. Но профессионально им я начал заниматься довольно поздно — в 20 лет. До этого спорт был лишь для поддержания здоровья.
А кем вы планировали стать?
В 2005 году поехал в Москву учиться в Российском государственном университете физической культуры по специальности Спортивный менеджмент. Будучи студентом работал на мебельной фабрике, занимался цветами, промышленным холодильным оборудованием и др. Параллельно продолжал заниматься спортом, но не видел это как основное занятие, пока не начал зарабатывать на боях.
Я начал выступать как профессиональный боец. Сначала гонорары были смешные, позже появились партнеры, спонсоры, начали платить зарплату. Постепенно выросли гонорары. Параллельно начал подрабатывал персональным тренером в Москве, затем стал управляющим в клубе единоборств.
Когда я начинал заниматься, перспектива попасть в UFC казалась чем-то невероятным, словно это была картинка из далекой реальности за океаном. Никто и не думал, что можно стать чемпионом UFC. Борцы хотели попасть хотя бы на телевидение или в YouTube.
Помню, как однажды увидел американского бойца, у которого был собственный зал, названный в его честь. И уже после второго-третьего боя у меня появилась мечта — открыть зал, который будет носить мою фамилию. Так и получилось.
Какой самый крупный гонорар вы получали?
Последний мой гонорар был 180 тыс. рублей — на тот момент порядка $5 тыс. Это было хорошие деньги для того времени.
Как вы реализовывали свою мечту?
Все началось с того, что я вернулся в Узбекистан по семейным обстоятельствам. Я хотел продолжать выступать, но тогда индустрия в стране была не развита: смешанные единоборства не были легализованы, ассоциация появилась лишь в 2019 году. Поэтому я не мог участвовать в боях. В ближайших странах — Казахстане, Кыргызстане — ситуация была не лучше: там не давали гонорары, даже наоборот, нужно было самому платить, чтобы участвовать.
Поэтому я начал тренировать, набирать секции. Неожиданно для меня случился бум: в каждой группе было по 60−70 человек. Мне кажется, это связано с тем, что я был «свежей кровью», действующий боец, прилетевший из Москвы, с богатым опытом в приемах и элементах.
Я тренировал ребят за смешные деньги: абонемент стоил где-то 60−100 тыс. сумов. У меня не было желания зарабатывать на них, хотел поделиться своим опытом с местными ребятами, у которых были голодные глаза, жадные до новой информации. Я видел, как они впитывают все, что я показываю, и это вдохновляло меня.
После возвращения в Узбекистан, в течение трех лет я не выступил ни разу. Не было спарринг-партнеров на должном уровне. Несколько раз пытался выступить на любительских соревнованиях, но четко понимал, что профессиональный спорт — это риск, и если хочешь конкурировать, нужно уделять достаточно времени на восстановление и тренировочный процесс.
Совмещать тренерскую деятельность и активные тренировки было невозможно. В какой-то момент я осознал, что нужно заниматься только тренерской деятельностью. После этого начал развивать и монетизировать это направление.
Как появился первый филиал Fight Baza?
Я арендовал разные залы для тренировок, и постоянно сталкивался с одной и той же проблемой: владельцы помещений начинали повышать аренду, когда видели, сколько у меня учеников. Я сменил зал один раз, потом второй, но на третий раз задумался: «Так дело не пойдет». Тем временем количество учеников продолжало расти, места уже не хватало.
Тогда я решил рискнуть и нашел свое первое помещение, которое тоже взял в аренду. Вложил в него деньги и открыл свой первый зал, который принадлежал непосредственно моей команде Khudyakov Fight Team.
Но мы практически пять лет занимались за закрытыми дверями, скрывались под другими видами единоборств, потому что этот вид не был легализован. Все, что мы нарабатывали, оставалось за стенами зала.
В то же время, все понимали, что смешанные единоборства — быстро развивающийся вид спорта. В то время огромным вдохновением для многих стал Хабиб Нурмагомедов. Его приезд в Узбекистан в 2019 году и стал толчком для легализации этого направления в стране.
Первые вложения — это были ваши накопления с боев?
Нет, я продал дом в России.
А второй филиал почему решили открывать? Вы настолько разрослись, что не умещались в первом?
Не совсем. Параллельно я инвестировал в коммерческую недвижимость. Однажды мне предложили выгодный бартер — обменять мое помещение на то, в котором мы сейчас находимся. У него была удачная локация. Я решил открыть здесь премиум-зал. Но это тоже был риск, потому что на тот момент в стране не было премиум-залов для единоборств. Все привыкли, что фитнес-индустрия предлагает хороший сервис: чистоту, порядок, приятный запах. А единоборства ассоциировались у всех с каким-нибудь вонючим школьным залом с плохими раздевалками и отсутствием санузла.
Так, наша Baza стала первым премиум-залом. В отличие от фитнес-индустрии, где также есть единоборства, но на любительском уровне, у нас тренировки проводят профессиональные бойцы. К тому же дополнительно имеются спа-салон, сауна, бар и даже барбершоп.
А первый филиал остался как база для подготовки профессионалов. Все, кто хотят сервис, чистоту и комфорт — приходят сюда, а в первом филиале условия проще. Соответственно, и цены на абонементы сильно различаются: если в первом филиале абонемент стоит около 400 тыс. сумов, то здесь — уже 1,8 млн сумов.
А с какими трудностями вы столкнулись за это время?
Прежде всего столкнулся с проблемой низкого уровня спортивной культуры. В Узбекистане она только начинает возрождаться. До сих пор среднестатистический мужчина скорее потратит 500 тыс. или 1 млн сумов на обед и кальян, чем на абонемент в спортзал. Культура еды у нас преобладает над культурой спорта. В некоторых европейских странах спорт — это нечто само собой разумеющееся, заложенное в образе жизни: человек просыпается утром, бегает или катается на велосипеде, не ради показухи в Instagram, а потому что это часть его жизни.
Сейчас в Узбекистане мы находимся на этапе, когда спорт начинает входить в моду, как это было в Москве. Сначала это был просто тренд, а теперь норма жизни. В Узбекистане мы тоже идем по этому пути. Пока нам приходится буквально затягивать людей в залы: тратить деньги на рекламу, маркетинг, придумывать различные тренировки, чтобы привлечь человека.
Сколько вы инвестировали в этот зал?
Как я уже говорил — помещение у меня в собственности. Большие инвестиции были в проект. Я только на дизайн потратил $10 тыс, чтобы мне нарисовали, как будет выглядеть зал. Остальные вложения тоже были значительными. Уже приходилось занимать деньги, брать кредиты.
Здесь всего 1 000 квадратов, верно?
Нет. 1 000 кв. м. — это общая площадь тренировочной зоны, которую мы предлагаем. В этом помещении 600 кв. м, из которых порядка 200 кв. — файт-зона, остальное приходится на спа, сауны, бар и барбершоп.
Какой у вас совокупный годовой оборот?
Свыше 1 млрд. сумов.
Это доход с двух филиалов?
Нет, только этого. В первой базе 80% бойцов занимаются бесплатно.
Почему у вас нет годового абонемента?
Годовой абонемент удобен для фитнес-индустрии, но у нас ситуация иная. Мы не можем на татами вместить больше людей, чем позволяет общая площадь. Если на тренажере могут заниматься по очереди десятки человек, то на татами больше 10 человек не поместится. Кроме того, наши тренеры работают на процентной основе (40%), и они получают свои деньги сразу после покупки абонемента. Поэтому нам неудобно продавать абонементы на полгода или год.
Но сейчас мы рассматриваем вариант с абонементами на три месяца, и, возможно, вскоре начнем их продавать, чтобы посмотреть, как это будет работать.
Сколько нужно средств, чтобы открыть подобный зал для единоборств?
Все зависит от аппетита и уровня, который ты хочешь задать для зала. Если цель — создать премиум-зал, то вложения могут быть безграничными. Например, у нас на то, чтобы оборудовать зал и сделать ремонт, ушло около $300 тыс. Однако, можно и обойтись меньшими затратами. Если задача — открыть зал с перспективой на будущее, заложить фундамент для возможного расширения, можно уложиться и в $100 тыс.
У вас еще есть барбершоп и кофейня. Как пришла идея открыть эти два направления?
Там, где располагается барбершоп, раньше была женская кардио-зона, но мы ее не смогли раскрутить, не нашли подходящего тренера. Тогда я начал задумываться, что надо что-то менять. Сначала хотел сделать тренажерный зал, потому что был такой спрос. Но потом пришла идея открыть барбершоп на территории базы, ведь у меня уже была огромная мужская аудитория. Я обсудил идею с другом, который владеет барбершопами в Ташкенте, и он ее поддержал.
Так у нас в клубе появился собственный барбершоп. Мы практически не делали в помещении ремонт, оставили большие зеркала и все базовые элементы. Просто завезли кресла, набрали барберов, закупили оборудование — и проект успешно стартовал. Он уже работает 2,5 года, и сейчас мы готовимся открыть еще один, более крупный барбершоп.
Но кофейня у вас в совершенно другая. Если остальные проекты более брутальные, то тут все розовое.
Идейный вдохновитель кофейни — мой друг Богдан Фролов. У него много ресурсов, возможностей, креатива. Да и я давно хотел попробовать поработать в сфере общепита. Все сошлось, когда мне предложили удачное помещение. Я предложил Богдану открыть там кофейню, и он сразу согласился.
Считается, что бизнес — это своего рода свобода.
Совсем нет. Когда я был наемным тренером, у меня действительно была свобода. Я приходил, зарабатывал свои деньги и уходил, не задумываясь о налогах, зарплате сотрудников и других проблемах. А сейчас я занимаюсь созидательной деятельностью — создаю рабочие места, обеспечиваю людей зарплатой, и они кормят свои семьи.
Это только звучит романтично, но на самом деле ты оказываешься привязанным на 100%. Ты не можешь просто взять и уехать на неделю в отпуск, когда захочется, потому что несешь ответственность за все, что происходит в твоем бизнесе.
