В 2024 году экономика Узбекистана продолжила расти темпами, сопоставимыми с предыдущими годами. Согласно данным Агентства статистики, за девять месяцев валовый внутренний продукт (ВВП) вырос на 6,6%, превысив 1 квадриллион сумов. По итогам этого года ожидается рост на уровне 6%.
За 11 месяцев рост инфляции составил 8,7%, что заметно превышает аналогичный показатель 2023 года. Годовая инфляция превысила 10%. В конце года Центральный банк ожидает инфляцию в пределах 9,5%.
С начала года узбекский сум обесценился к доллару приблизительно на 4%. В июне-июле национальная валюта незначительно подорожала, но с августа постепенно дешевеет. Однако темпы девальвации остаются умеренными.
На фоне рекордного подорожания золота международные активы Узбекистана впервые в истории превысили отметку $40 млрд. В ноябре объем международных резервов впервые с марта снизился, но при этом продолжает оставаться близко к максимальным значениям.
Spot обсудил с экспертом Юлией Юсуповым основные тенденции в экономике в этом году, причины ускорения инфляции и укрепления узбекского сума в реальном выражении, риски роста микрокредитования, а также перспективы вступления Узбекистана в ВТО к 2026 году.
Как изменилась ситуация в разрезе отраслей экономики? Какие сферы чувствовали себя лучше, а какие хуже?
В соответствии с официальной статистикой самый быстрый рост зафиксирован в отраслях промышленности и строительства. В таких сферах, как услуги и сельское хозяйство, темпы роста были несколько ниже, хотя в таких отраслях сферы услуг, как торговля, проживание и питание, перевозка и хранение, информация и связь, темпы роста были достаточно высокие.
Какие товары и услуги внесли наибольший вклад в рост инфляции в этом году?
Если в прошлые годы основными факторами инфляции были внешние факторы, связанные с подорожанием энергоресурсов, продовольствия, перевозок, то в 2024 году это внутренние факторы. Главной причиной послужило весеннее сильное увеличение тарифов на жилищно-коммунальные услуги, включая цены на газ, электроэнергию, отопление.
Также весной были отменены льготы по налогу на добавленную стоимость (НДС) для медицинских препаратов, что в свою очередь привело к подорожанию лекарств, других медпрепаратов и услуг здравоохранения.
Кроме того, продолжаются оставаться факторы, которые никуда не делись и являются постоянными факторами инфляции. Среди них — льготные кредиты, то есть дешевые деньги, которые увеличивают объем денежной массы в экономике, а также раздутые государственные расходы, которые никак не хотят сокращаться.
В июле ЦБ впервые за долгое время снизил основную ставку, сейчас она находится на минимуме с июня 2017 года — 13,5% годовых. Почему регулятор решился на снижение ставки и означает ли это переход к циклу смягчения денежно-кредитной политики?
На самом деле изменение основной ставки мало на что влияет, потому что в Узбекистане все еще не рыночная экономика, а взаимодействие между Центральным банком и коммерческими банками работает не на рыночных принципах. Ключевая ставка — это всего лишь учетная ставка, к которой привязаны льготные кредиты или другие кредиты, контролируемые правительством.
По этой ставке коммерческие банки не могут свободно получить кредиты в ЦБ. Может быть регулятор и выдает кредиты, но делает это произвольно. В странах с развитой экономикой ключевая ставка — это ставка рефинансирования, по которой Центральный банк выдает кредиты коммерческим банкам, и она реально оказывает влияние на количество денег в обращении. Если ставка рефинансирования высокая, то спрос на деньги меньше и денег, соответственно, в экономике меньше. Если она снижается, то спрос повышается, и денег в экономике становится больше.
В Узбекистане это не работает, потому что по ключевой ставке Центральный банк не выдает свободно кредиты коммерческим банкам. Поэтому изменение учетной ставки слабо влияет на рыночные процентные ставки, деловую активность и на инфляцию. К ставке привязаны проценты по льготным и правительственным кредитам, которые выдают государственные банки. Они ориентируются на эту ставку, но не более того.
В январе-ноябре узбекский сум подешевел к доллару на 4%, обойдясь без резких скачков курса. Какие факторы обеспечили низкие темпы девальвации? Экспортеры не проиграли от реального укрепления нацвалюты?
За 10−11 месяцев узбекский сум подешевел к доллару примерно на 4%, что вдвое ниже темпов роста инфляции. Это означает, что в реальном выражении сум растет. От этого проигрывают экспортеры, так как их продукция на мировых рынках становится менее конкурентоспособной (в иностранной валюте наши товары дорожают). Также это плохо для местных производителей, конкурирующих с импортом, который становится относительно дешевле (на местные товары цены в среднем растут быстрее, чем на импортные).
Первый фактор реального укрепления нацвалюты — это продажа золота. Рост мировых цен на золото подталкивает увеличивать их продажи. Даже если они количественно не растут, то увеличиваются в стоимостном выражении за счет роста мировых цен на золото. За первые 10 месяцев этого года примерно 30% всего экспорта пришлись на продажи золота — это меньше, чем в 2023 году, но существенно больше, чем в 2021 и 2022 годах.
Второй фактор, который укрепляет сум, — это займы правительства. Весной Узбекистан взял достаточно большой займ на мировых рынках, выпустив евробонды на $1,5 млрд. Это приток валюты, который укрепляет нацвалюту. Частные и государственные компании берут кредиты. Например, недавно НГМК взял займ на мировых рынках, выпустив облигации на $1 млрд.
Переводы трудовых мигрантов не сокращаются, а даже увеличиваются и диверсифицируются, поступая не только из России. В свою очередь, этот приток иностранной валюты укрепляет узбекский сум.
По итогам девяти месяцев в Узбекистане значительно сократился объем ипотечного и автокредитования, в то время как микрокредиты и микрозаймы быстро растут. В чем причины падения автокредитов и ипотеки, а также почему активно растет микрофинансирование?
Объемы автокредитования сократились, потому что Центробанк ввел ограничения на такого рода кредиты. Регулятор полагает, что некоторые банки слишком увлеклись выдачей автокредитов, и считает их политику не очень ответственной, так как она чревата рисками невозвратов.
Ипотечное кредитование сокращается, потому что рынок строительства жилья явно уже перегрелся. После 2017 года был большой взлет рынка жилой недвижимости, цен и самого строительства. Видимо, в какой-то мере спрос уже удовлетворен, а спекулятивные факторы, которые толкали людей покупать квартиры на будущее или с целью перепродажи или сдачи, они уже стали не так активно работать. Соответственно, спрос на жилье сокращается, и падает спрос на ипотечное кредитование.
По сравнению с другими странами в Узбекистане не такие большие объемы микрокредитования. Здесь ничего странного нет, потому что такой инфраструктуры раньше не было, и получить микрокредиты было достаточно сложно или невозможно. Сейчас появились организации, прежде всего это банки, которые активно выдают микрокредиты, но они удовлетворяют существующий спрос. Получить микрокредит сегодня можно за считанные минуты через интернет-банкинг, и люди этим пользуются. Масштабы микрокредитования пока еще незначительные по сравнению с другими странами, где эта практика существует долгие годы и десятилетия.
Однако с другой стороны этот рост микрокредитования несет в себе определенные риски. Люди, не обладая финансовой грамотностью, могут не рассчитать свои возможности по возврату кредитов. Это может вызвать сложности и для самих заемщиков и для банков. Здесь есть определенные риски, но прежде всего в связи с тем, что у нас из-за отсутствия должной практики до конца не отработаны механизмы, как эти вопросы решать. А то, что люди не всегда корректно учитывают свои возможности, и могут набрать микрокредиты, не задумываясь о последствиях, в том числе из-за того, что у них низкая финансовая грамотность, это надо иметь в виду. Здесь есть определенная опасность.
Летом стало известно о намерении Узбекистана стать членом ВТО в 2026 году. Что было сделано в этом направлении в 2024 году и что еще предстоит делать?
То, что мы хотим вступить во Всемирную торговую организацию в 2026 году, стало известно недавно, но до этого говорили, что мы уже скоро вступим в ВТО. Однако, как оказалось, это не так быстро и так просто. Тем более, с нашей экономической политикой, которая кардинально, целиком и полностью противоречит принципам свободной торговли и конкуренции, потому что она вся построена на протекционизме, предоставлении льгот, на том, что чиновники пытаются всем рулить. Если вы проводите такую политику, то, конечно, быстро вступить в ВТО невозможно.
Процесс вступления в ВТО последних лет — это попытки наших чиновников вступить в ВТО, но при этом сохранить ключевые принципы политики тотального вмешательства государства в экономику. Естественно, ВТО и ее члены, с которыми ведутся переговоры, этому сопротивляются, а наши чиновники пытаются их перехитрить и доказывать, что на самом деле мы не такие, как вам кажется, и у нас здесь все хорошо.
В этом году были существенные подвижки и принимались решения, которые устраняли монополии и барьеры на пути конкуренции и свободной торговли. И то, что завершены переговоры, например, с Китаем и США, это говорит о том, что Узбекистан все-таки с трудом, тяжело, но преодолевает свои стереотипы проведения экономической политики и на какие-то реформы все же идет.
Чиновники этому страшно сопротивляются, но учитывая, что есть поручение президента вступить в ВТО, приходится на какие-то уступки идти. Видимо, на какие-то уступки идут и с той стороны. Хотя, на самом деле, все это нужно нам, а не им. Нам больше всего нужно убирать искусственные монополии, развивать конкуренцию, открывать экономику для торговли и инвестиций, но мы очень сильно упираемся, сопротивляемся, идем на это с огромным трудом, жалуемся все время, что нас заставляют это делать.
Часть переговоров, которые надо было завершить, мы провели, часть осталась, еще надо с другими странами договариваться, и идут многосторонние переговоры, где страны-члены ВТО тоже много вопросов задают. В том числе вопросы связаны с нашей экономической политикой, например, по сельскому хозяйству, где у нас до сих пор существуют феодальные отношения, когда государство заставляет фермеров выращивать те или иные культуры. Такая политика несовместима с ВТО, но наши чиновники с этим не согласны, утверждая, что у нас свободные рыночные отношения. Но я как-то не уверен, что ВТО удастся в этом убедить.
