В 2024 году в банковском секторе и в сфере финансовых технологий продолжилось ужесточение регулирования. Так, с 1 июля 2024 года в Узбекистане все платежные организации должны были начать работать в форме акционерного общества. К концу июля в Центральном банке сообщили, что отозвали лицензии у 7−8 платежных организаций, еще 3−4 платежным сервисам регулятор дал отсрочку. По состоянию на конец ноября в реестре платежных организаций числятся 43 компании.
Кроме того, минимальный размер уставного капитала для операторов платежных систем должен составлять 50 млрд сумов, для платежной организации — 10 млрд, а с 1 июля 2025 года — 20 млрд.
Минимальный размер уставного капитала повысили и для банков. С 1 апреля 2024 он должен был составлять 350 млрд сумов, а с 1 января 2025 — 500 млрд. В ноябре в Центробанке сообщили, что ограничили активные операции пяти банков за невыполнение требований к капиталу.
Кроме того, в октябре ЦБ ограничил на полгода работу «дочки» Humans — Maroqand (Humans Pay) за прием и осуществление транзакций, связанных с азартными играми. В материнской компании Humans не согласны с решением ЦБ и заявили, что действия регулятора нарушают законодательство. Глава регулятора Мамаризо Нурмуратов позже уточнил, что сервис занимался «переводом средств граждан букмекерским конторам».
Одну из двух платежных систем страны — HUMO — планируют приватизировать. Заявки об интересе к активу представили восемь претендентов, в том числе казахстанская финтех-группа Kaspi. Однако позже компания прекратила участие в приватизации, заявив при этом, что «продолжит искать возможности сыграть роль в цифровой трансформации Узбекистана». Эксперты оценивали минимальную стоимость платежной системы HUMO в $60−80 млн.
Центральный банк заявил об обеспокоенности мошенничествами в сфере онлайн-кредитования. Регулятор для борьбы с подозрительными операциями в тестовом режиме ввел «период охлаждения» при выдаче онлайн-кредитов. Он действует с 1 ноября по 1 апреля 2025 года. При подаче заявки на получение займа граждане должны будут пройти биометрическую идентификацию. Также ЦБ намерен разрешить банкам самостоятельно приостанавливать «подозрительные» операции, что коснется не только онлайн-кредитования, но и переводов между гражданами, которые могут стать жертвами фишинга.
Кроме того, регулятор предписал банкам внедрить онлайн-систему обработки обращений: колл-центры должны будут круглосуточно принимать жалобы об утере карт и махинациях с ними.
Продолжается приватизация банков. В этом году «Пойтахт банк» продали эмиратской Bond Investments Limited. Ожидается также приватизация «Асакабанк» и «Узпростройбанк». В агентстве S&P отметили, что «это сложная задача, которая, вероятно, потребует времени».
Эти два банка вошли в перечень системно значимых, составленный ЦБ. В списке на 2025 год также оказались «Агробанк», «Ипотека-банк», «Капиталбанк», Народный банк, НБУ и «Узпромстройбанк». На октябрь этого года они держали 67% всех активов в банковской системе страны.
Spot поговорил с основателем Humans Group Владимиром Добрыниным, членом экспертного совета Центрально-Азиатской финтех ассоциации Улугбеком Таваккаловым и CEO TBC Bank Спартаком Тетрашвили о регулировании сферы, ключевых событиях уходящего года и прогнозах на следующий год.
Улугбек Таваккалов,
член экспертного совета Центрально-Азиатской финтех ассоциации.
В 2024 году экономика Узбекистана продемонстрировала уверенный рост: ВВП увеличился на 6,6%, достигнув $105 млрд. При естественном приросте населения в 755,6 тыс. человек за год реальные совокупные доходы граждан выросли на 5,5%.
Банковский сектор продолжил развиваться, достигнув активов на сумму $57,7 млрд, увеличив капитал до $8,5 млрд и расширив кредитные портфели до $40,2 млрд.
Данные на 1 октября 2024 года
Особое внимание было уделено поддержке малого и среднего бизнеса (МСБ). Банки активизировали цифровизацию клиентских процессов: в некоторых банках появились сервисы удаленной идентификации и возможность дистанционного открытия счетов для бизнеса. Также были внедрены онлайн-кредиты, упрощающие доступ МСБ к финансированию.
Инновацией года стал факторинг, который помог ритейлерам увеличить оборотный капитал, улучшая их финансовую гибкость.
Несмотря на жесткую конкуренцию, банки показали рост по ключевым продуктам и услугам, продолжая внедрять инновации и укреплять свою роль в экономике.
Каким был уходящий год
В 2024 году финансовый рынок Узбекистана значительно преобразился. Банки активно продвигали кредитные карты, конкурирующие с микрозаймами и рассрочками МФО, а интеграция с финтех-компаниями позволила создать надежный дополнительный канал продаж банковских продуктов (карты, мелкие кредиты для бизнеса, автокредиты).
Схема, которая появилась в 2024 году
Число микрофинансовых организаций (МФО) выросло до 96 единиц с суммарными активами в $514 млн. Они продолжают конкурировать с банками за счет новых продуктов. В свою очередь банки улучшают клиентский сервис, внедрив замеры удовлетворенности и совершенствуя поддержку.
На мой взгляд, МФО и далее будут выпускать интересные кредитные продукты, которые будут «наступать на пятки» банкам.
На розничном рынке появились универсальные терминалы «5 в 1», упростившие оплату и усилившие переход к безналичным расчетам. Потребители все чаще используют безналичные платежи: зачисления на карты выросли на 263% с 2021 года, тогда как снятие наличных увеличилось лишь на 198%. Доля наличных операций снизилась до 23%. Это стало возможным благодаря развитию мобильных приложений, бесконтактных платежей и выгодных онлайн-продуктов банков.
Внедрение исламского банкинкинга в Узбекистане, включая интерес малайзийского EXIM Bank, отвечает запросам 38% населения, заинтересованного в таких продуктах. Утвержденное летом 2024 года Положение об исламском финансировании для МФО стало важным шагом в тестировании регулирования. Уже сейчас такие продукты, как рассрочка от UzAuto на автомобили Onix фактически представляют собой исламский автокредит.
МФО, благодаря своей гибкости и ориентированности на бизнес, могут активно развивать исламское финансирование, составляя конкуренцию банкам. В 2025 году их рост, вероятно, продолжится, особенно с возможностью трансформации в микрокредитные банки, что открывает новые перспективы.
В 2023—2024 годах на фоне участившихся случаев фродов при выдаче онлайн-кредитов, были предприняты значительные меры по защите данных клиентов и предотвращению мошенничества. Мобильные платформы банков теперь обязательно проходят проверку в Центре кибербезопасности перед запуском. Введены дополнительные ограничения: клиент может ограничить доступ к своей кредитной истории или запретить выдачу кредитов без его согласия, а p2p-платежи для неидентифицированных пользователей стали практически невозможны.
Особое внимание уделяется персональным данным: в будущем клиенты вероятнее всего смогут требовать их удаления из банковских систем. Банки усиливают работу с дата-аналитикой, цифровым риск-менеджментом и развивают скоринговые модели, которые теперь учитывают данные о платежах и расходах клиента, включая поступления от юридических лиц. Эти меры помогают минимизировать риски и укрепляют доверие клиентов.
Чего ожидать в 2025 году
В 2025 году банковский сектор Узбекистана ожидает значительное развитие, связанное с растущими требованиями к капиталам банков. Это может привести к консолидации игроков на рынке. Одновременно продолжится активное развитие цифровых продуктов для МСБ, включая BNPL-решения и устройства для инкассации в ТРЦ.
Финтех станет еще более важным партнером банков, выступая не только как канал продаж продуктов, но и как источник данных для скоринга. Для юридических лиц скоринговые модели будут строиться на альтернативных данных, таких как товарооборот торговцев и использование терминалов, вместо традиционных финансовых отчетов.
Конкуренция на рынке усилится, и лидерами станут банки с сильной цифровой экосистемой и высоким уровнем клиентского сервиса.
Международные игроки, такие как Kaspi, в случае выхода на наш рынок внесут положительный вклад, привнося инновации и технологии. Хотя им вряд ли удастся занять значительную долю рынка из-за высокой конкуренции, их идеи и подходы могут стимулировать развитие местных платежных систем и технологий.
Владимир Добрынин,
CEO и основатель Humans Group
В 2024 году продолжился рост цифровой экономики: количество пользователей финтех-сервисов, объемы онлайн-платежей и переводов значительно выросли, а компании-лидеры укрепили свои позиции. Это означает, что рынок далек от насыщения и что у финтеха Узбекистана есть product market fit: эти услуги пользуются в стране популярностью, покупатели видят в них ценность. Индустрия развивается — и это самый важный вывод.
При этом новых игроков и услуг в сегменте не появилось. Из ярких событий можно выделить прорыв Alif. Менее чем за год команда компании увеличила свою долю рынка с 3,7% до 7,8%. Стоит отметить и то, что Uzum привлек $100 млн инвестиций от иностранных компаний, что по их версии, сделало ее первым в стране «единорогом».
Но не все было так позитивно. В прошлом году ЦБ запретил международные переводы, что я считаю ошибкой и дискриминацией игроков, которые вкладывают огромные усилия, деньги и время в цифровизацию экономики Узбекистана. Компании вынуждены работать в условиях искусственно созданных границ, за пределами которых на них накладываются санкции.
Не секрет, что Узбекистан становится все более открытым: граждане путешествуют, переводят деньги за границу и обратно, покупают товары на международных маркетплейсах, оплачивают Netflix и другие иностранные сервисы. Преференции в контексте международных переводов и платежей государство отдает банкам. Платежные организации вынуждены работать через банки, которые выставляют для них все более высокие тарифы.
При этом совершенно очевидно, что именно платежные организации, такие как Paynet, Click, Uzum, Payme, Humans и Alif, вносят значительно больший вклад в повышение лояльности клиентов к онлайн-сервисам. Это доказывает и их количество пользователей, и обороты. А вот многие банки никак не помогают распространению цифровых услуг — и при этом получают на них карт-бланш.
Также и отказ Kaspi в участии приватизации Humo является негативным сигналом для инвестиционного общества. Когда компания такого уровня входит на рынок Узбекистана, это значит они видят перспективы экономики и развития страны в дальнейшем. Из сообщений самой компании и СМИ ясно, что условия и требования, с которыми Kaspi столкнулась в рамках процесса, не соответствовали ее ожиданиям. Свою роль сыграл и аукцион без объявления участников, и несоблюдение сроков.
Сделка с Humo — одна из самых обсуждаемых за последние годы, так как речь идет о национальной платежной системе и крупнейшем финтех-игроке в регионе. Отсутствие понятных и прозрачных правил со стороны государства может не лучшим образом отразиться на инвестиционном климате в стране.
Кроме того, проблема с кибермошенничеством — особенно кардингом, до сих пор стоит очень остро. Централизованной борьбы с фейковыми ресурсами в сети сейчас нет, а анонсированные Центробанком проекты по антифроду и системе биометрической идентификации так и не были запущены. Государство полностью перекладывает ответственность на рынок и его игроков. Коммерческие организации остались один на один с мошенниками. Они инвестируют огромное количество денег и времени в повышение безопасности своих продуктов.
Каким будет финтех в 2025 году
Я не ожидаю слияний или значимых перестановок среди лидеров рынка. У каждого из них есть сильные и слабые стороны, и каждый будет постепенно наращивать аудиторию в пределах своих возможностей.
Если говорить о развитии технологий, то «Яндекс», TBC, Humans и другие компании уже используют искусственный интеллект для улучшения клиентских услуг и сокращения расходов на обслуживание. Но проблема в том, что ИИ-модели международных сервисов редко поддерживают узбекский язык и местные компании не могут пользоваться иностранными наработками и библиотеками из-за медленного развития.
Также на мой взгляд, регулятору необходимо полностью изменить отношение к блокчейну и криптовалютам, потому что сейчас для развития этой сферы в стране нет ни инфраструктуры, ни инвестиционных возможностей, ни нормативной базы, которая могла бы привлечь зарубежных игроков — важных для развития индустрии.
В целом, экономика Узбекистана пока растет скорее за счет производственных индустрий и сельского хозяйства, нежели за счет индустрий с добавленной стоимостью — IT, высокие технологии, наука. Да, в стране есть стратегия «Цифровой Узбекистан — 2030», отдельные инициативы вроде локального IT Park и венчурных фондов. Но в новостях регулярно мелькают одни и те же 5−10 компаний, на которых приходится 95% рынка.
Государству нужно инвестировать в развитие малых и средних технологических бизнесов, поддерживая их через госпрограммы и субсидии. Это создаст основу IT-экономики и поможет развивать стартапы, которые будут двигать цифровое будущее страны.
Для себя я выделил ключевые факторы, которые будут определять развитие финтеха в следующем году:
Усиление регулирования. Государство боится перекредитования населения, поэтому рынок потребительских кредитов и рассрочек, скорее всего, будет регулироваться особенно жестко.
Интеграция искусственного интеллекта. Крупные компании продолжат развивать ИИ для удешевления своих процессов, и поддерживаться это будет на государственном уровне. В ближайшие 6 лет планируется открыть 10 научных лабораторий в сфере ИИ. Но для малого и среднего бизнеса пока это будет недоступно.
Open Banking. Узбекистан уже обладает квази Open Banking с интеграциями платежных систем и мобильных банков, создающих открытую финансовую среду. Для ее полноценного развития нужен налаженный взаимообмен игроков и поддержка со стороны государства. Сфокусировавшись на этом, к 2025−2026 годам Узбекистан сможет трансформировать квази Open Banking в полноценный, что позитивно повлияет на экономику страны и повысит международный рейтинг.
Устойчивое финансирование и этичные инвестиции. На рынке Узбекистана уже есть фонды, которые ориентированы на «зеленые» продукты. Со временем их станет больше, как и объема ESG-кредитования. Это направление уже развивается — в 2024 году голландский банк развития предпринимательства (FMO) выделил для TBC Bank Uzbekistan кредитную линию на $40 млн, 30% которых пойдет на «зелёное кредитование».
Супераппы. Финансовые экосистемы будут предлагать полный спектр финансовых и нефинансовых услуг в одном интерфейсе. На мой взгляд, развитие сектора в стране будет происходить непредсказуемо.
Расширение доступа к финансовым услугам для не охваченной ими части населения. Речь идет о жителях сельских регионов, которым не хватает финансовой грамотности, доступа в интернет, логистических и других возможностей для того, чтобы пользоваться онлайн-сервисами. Я сомневаюсь, что в 2025 году в этой сфере произойдет прорыв, так как необходимы инвестиции и помощь от государства. Однако компании осознают, что такой сегмент жителей имеет огромный потенциальный рынок и сами будут в него вкладываться.
Кибербезопасность и защита данных. Узбекистану нужны новые решения в области безопасности, включая биометрическую аутентификацию и zero-trust архитектуру. Усилия кибертеррористов из абсолютно разных регионов мира сейчас сосредоточены на Узбекистане — страна входит в топ стран по количеству кибератак в СНГ. При этом страна никак не подготовлена к угрозам. Текущие меры государства по борьбе с ними — это лишь затыкание дыр. В 2025 году госструктурам необходимо строить системные технологические платформы для защиты данных граждан и инвестировать большие ресурсы в повышение цифровой грамотности людей.
Спартак Тетрашвили,
CEO TBC Bank в Узбекистане.
Событием года в банковском секторе стала приватизация национального межбанковского процессингового центра Humo. Эта компания — один из столпов финансового сектора Узбекистана, и подобные изменения имеют колоссальное значение для рынка. Процесс приватизации продолжается, и самые главные изменения мы увидим уже в следующем году.
На рынок Узбекистана многие игроки смотрят с интересом, но важно понимать, что есть эффект своевременности. Например, Kaspi в Казахстане работает уже давно и стратегия, которая сейчас успешно реализуется компанией, была запущена примерно в 2012 году, когда цифрового банкинга практически не существовало.
В Узбекистане цифровые услуги уже хорошо развиты. Наш рынок достиг большого прогресса, и такого эффекта, которого Kaspi добился в Казахстане как первопроходец, в Узбекистане уже не будет. Конечно, какие-то новшества могут появиться, но вау-эффекта не будет.
Тем не менее, финансовый рынок Узбекистана может принять еще несколько сильных игроков, потому что он все еще недостаточно охвачен банковскими услугами и недополучает необходимые сервисы. Но это не значит, что если компания была успешной на другом рынке, этот успех в точности повторится и здесь.
Значимой сделкой 2023 года была приватизация «Ипотека» банка, у которого уже сменился менеджмент. К приватизации сейчас готовятся еще несколько банков, и для успешного проведения этого процесса необходимо внедрение высоких стандартов корпоративного управления, отчетность по МСФО, а также максимальная «очистка» бизнеса от «плохих» активов, которые не позволяют дать реальную оценку стоимости бизнеса.
Также отмечу стремление Узбекистана к вступлению в ВТО. В этом направлении было сделано много важных шагов, что безусловно повлияет и на рынок финансовых услуг.
В Узбекистане также присутствует и открытый банкинг. Во многих странах регуляторы стремятся к подобной транспарентности, но в нашем случае это естественный исход при наличии на рынке двух независимых национальных межбанковских процессинговых центров.
Открытый банкинг будет продолжать оказывать заметное влияние на финансовый рынок, стимулируя здоровую конкуренцию и совершенствуя услуги и клиентский опыт в интересах пользователей. Важно помнить, что стоимость переключения клиента между банками и платежными сервисами практически нулевая — для того, чтобы перейти к конкуренту, пользователю достаточно установить его приложение.
Малазийский EXIM Bank заинтересован во внедрении в Узбекистан исламского банкинга, но в стране пока нет юридического основания и стандартов регулирования, которые обеспечили бы функционирование мусульманских банков. Однако, насколько мне известно, работа над этим идет и спрос на финансовые услуги по принципам шариата в Узбекистане есть и с каждым годом растет. Если малайзийский EXIM Bank выйдет на рынок Узбекистана до утверждения необходимых правил, полагаю, поначалу будет непросто, но, если соблюдать все требования к исламскому банкингу, у компании точно будет своя клиентура.
