Как ранее писал Spot, 2 апреля США объявили о введении новых пошлин на импорт товаров из большинства стран мира, включая Узбекистан.
Согласно указу президента Дональда Трампа, все импортные товары из-за рубежа будут облагаться дополнительными тарифами. Эта мера стала частью масштабной торговой инициативы, которую Трамп назвал «декларацией экономической независимости» и «днем освобождения» американской экономики.
Импортные тарифы — это налоги, которые страна взимает с иностранных товаров при их ввозе. Они делают импортную продукцию дороже, чтобы поддержать местных производителей и сократить торговый дефицит.
В отличие от обычных тарифов, новые пошлины рассчитаны по принципу так называемой «зеркальной логики» (взаимности) — то есть США вводят те же ограничения, с которыми, по мнению администрации, сталкиваются американские товары за границей.
Так, на импорт из Китая вводятся пошлины в размере 34%, из Вьетнама — 46%, Тайваня — 32%, Японии — 24%, Южной Кореи — 25%, Европейского союза — 20%, а из Великобритании и Турции — по 10%.
Для Узбекистана, как и для большинства стран, установлен тариф в 10%.
По оценке Bloomberg Economics, новая тарифная политика ставит под угрозу около $33 трлн мировой торговли и может сократить экспорт в США на 4−90% в зависимости от страны. Экономисты называют происходящее самым масштабным ударом по международной торговой системе за последние сто лет.
Что эти меры означают для Узбекистана, может ли регион столкнуться с усилением конкуренции на фоне торговой войны США всему миру, и какие последствия возможны в долгосрочной перспективе — Spot обсудил эти вопросы с экспертами и собрал их мнения.
экономист.
Трамп вводит пошлины, исходя из очень простой логики: если сделать импортные товары дорогими, то станет более выгодно производить внутри США. Плюс ко всему — иностранные компании, которые хотят продавать свою продукцию в США, начнут открывать здесь свои заводы.
С точки зрения экономической науки, логика порочная. Такая политика разрушает сложившееся международное разделение труда и налаженные цепочки поставок — в том числе и для американских производителей.
В результате это приведет к общему падению производительности мировой экономики. А производства, которые, может быть, и будут создаваться в США, окажутся менее конкурентоспособными. Все это приведет к росту цен и снижению уровня жизни — как у американцев, так и у жителей других стран.
Аналогичную политику — импортозамещения — чиновники Узбекистана пытаются реализовать с 1996 года. Но мы все видим ее результативность.
Трамп этого не понимает, потому что его картина мира — это «модель пирога с фиксированным размером» — чтобы получить больше, ты должен отрезать у соседа. Но в реальности современная экономика работает по принципу «растущего пирога» — благодаря кооперации и специализации все получают больше, без ущерба друг другу. Трамп же своими действиями убивает эти эффекты.
Правда, в США, в отличие от Узбекистана, модель импортозамещения имеет немного больше шансов на успех, потому что американская экономика — самая большая в мире и меньше зависит от международного разделения труда.
Что касается Узбекистана, то товарооборот с США у нас очень небольшой. Экспорт узбекских товаров в США крайне незначителен. Хотя в 2024 году он несколько вырос — в основном за счет экспорта не очень понятных нефтепродуктов (на $152 млн из $215 млн общего товарного экспорта в США).
Поэтому даже если США введут пошлины, это практически не скажется на наших поставках — их объем слишком мал, а нефтепродукты можно продать кому угодно.
Что касается возможного увеличения китайского присутствия в Узбекистане и СНГ, то я не думаю, что падение продаж на американском рынке станет серьезным стимулом для демпинга на наших рынках. Скорее, Китай может стать более активным сторонником свободы торговли и будет продвигать идеи устранения барьеров. Но, на мой взгляд, это хорошо и полезно для наших стран.
В результате новые пошлины вряд ли окажут серьезное прямое влияние на нашу экономику. Здесь скорее имеет значение косвенное влияние. Глобальная торговая война может привести к мировому экономическому кризису, что, в свою очередь, вызовет падение цен на сырье — основу внешней торговли Узбекистана. Плюс — общее снижение инвестиционной активности в мире, что скажется и на нашем регионе.
С другой стороны, стоит учитывать, что основной экспортный товар Узбекистана — это золото. А золото в кризис, наоборот, дорожает.
Поэтому возможно, что спрос на наш сырьевой товар даже вырастет. Это позволит избежать экономического шока, но одновременно снимет внешнее давление, которое могло бы стать стимулом для диверсификации экономики.
В этом смысле кризис даже мог бы быть полезен, особенно если внутри страны нет сильных стимулов к росту и структурным реформам.
экономист, автор Telegram-канала «Mirkonomika»
В 2024 году доля США в экспорте Узбекистана составила всего 1,2%, при этом большая часть товарооборота приходится на импорт.
Основная часть узбекского экспорта в США — это услуги (86%), на которые пошлины не распространяются. Под новые тарифы попадает лишь оставшаяся часть товарного экспорта.
Иными словами, 86% узбекского экспорта в США остается за пределами объявленных пошлин, и только 14% попадает под новые тарифы.
Если говорить о товарах, почти половина поставок приходится на три основные категории: нераскрытые товары (таможенный код 9999) — $7,9 млн, драгоценные металлы (код 7112) — $6,6 млн и алюминий (профили, прутки
Точно оценить ценовую эластичность спроса на эти товары сложно, однако если они экспортируются на такое расстояние, несмотря на наличие более близких рынков, можно предположить, что спрос на них относительно неэластичен. А значит, введение тарифа вряд ли приведет к резкому сокращению объемов.
Что касается других товарных позиций, например, фруктов и овощей — они экспортируются в гораздо меньших объемах и легко могут быть переориентированы на традиционные рынки вроде Казахстана и России.
В целом прямое влияние новых тарифов на экономику Узбекистана будет крайне незначительным. Во-первых, потому что США не являются крупным торговым партнером нашей страны. Во-вторых, потому что введенные пошлины не затрагивают основную часть нашего экспорта.
Тем не менее, тот факт, что тарифы введены почти в отношении всех стран, не может не сказаться в будущем.
США — очень крупный рынок, и если в результате тарифов китайские товары не смогут туда попасть, они начнут искать новые рынки сбыта. Это может проявиться через удешевление и рост объемов импорта в другие страны, включая Узбекистан. Если в США тарифы будут способствовать росту инфляции, то в других странах, наоборот, они могут привести к снижению импортной инфляции.
Так, например, после семи месяцев сокращения импорт из Китая начал расти в феврале. Возможно, это связано с действием американских пошлин. Хотя без анализа по товарным позициям делать точные выводы пока рано, в ближайшие месяцы можно ожидать усиления конкуренции со стороны китайских производителей.
Такие меры США приведут к замедлению экономического роста по всему миру, включая наших ключевых партнеров. А замедление роста, в свою очередь, снизит спрос на наши товары. Особенно это может затронуть те страны, где уже сейчас наблюдается спад узбекистанского экспорта — например, Китай, Турция, Кыргызстан и Таджикистан. В этих направлениях падение может ускориться, а начало восстановления — отложиться.
С другой стороны, в условиях глобальной неопределенности ожидается, что цена на золото — наш главный экспортный товар — достигнет новых исторических максимумов. Это значит, что снижение экспорта по другим позициям может быть компенсировано за счет поставок золота.
Но, на мой взгляд, в нынешней форме торговую политику США трудно назвать локализацией в классическом смысле. Обычно в промышленной политике поддержка направляется на определенные стадии производства (например, готовую продукцию) или на отдельные сектора. В данном случае пошлины охватывают практически все товары и все страны — а это означает, что пострадают не только иностранные, но и американские производители.
экономист, автор Telegram-канала «bakiroo»
Нетарифные барьеры, созданные ради узких интересов, хуже тарифов Трампа.
Да, тарифы Трампа — это плохо. От них пострадают не только американцы, но и весь остальной мир. Международная торговля и система тарифных правил сталкиваются с вызовами, которых не знали со времен мировых войн.
Но у них, по крайней мере, есть одна особенность — они создают определенность для бизнеса. Любой, кто экспортирует в США или импортирует из США, знает во что ему это обойдется, насколько вырастет цена товара или услуги, сколько он потеряет.
А вот нетарифные барьеры по-узбекски, которые множатся как грибы после дождя, — хуже «Трамповских» (хотя, может, сравнение не совсем масштабное). Потому что импортер не знает, во сколько ему в итоге обойдется преодоление этих барьеров и доставка товара до потребителя.
Потому что по желанию какого-то олигархического бюрократа и по заказу узких интересов субъективным решением процесс импорта может быть остановлен в любой цепочке и в любое время. А неопределенность, как известно, всегда резко повышает цены.
Хуже всего то, что все расширяющиеся нетарифные барьеры де-факто обесценивают идею вступления Узбекистана в ВТО. Они убивают положительные ожидания и у бизнеса, и у потребителей, которые рассчитывают на развитие конкуренции и свободу выбора.
Как ни парадоксально, но теперь для монополистов и олигархии, господствующих в Узбекистане уже 30 лет, вступление страны в ВТО уже не выглядит страшным. Они научились избавляться от конкурентов различными бюрократическими средствами и помощниками, не повышая пошлин.
экономист, доктор наук, автор Telegram-канала «Uzbekonomics»
Все происходящее сейчас отвергает фундаментальные экономические принципы, науку, историю, логику и вообще понимание того, как устроена жизнь. Мы еще никогда не видели настолько деструктивных и ошибочных идей.
О Великой депрессии в 1930 году или кризисе 2007−08 годов люди узнают из книг или фильмов. И то, объяснить это простыми словами очень сложно.
А сейчас — 2025 год — и мы наблюдаем за всем этим в прямом эфире, с первого ряда.
Может, мы не до конца понимали, что такое CDO, но здесь причина всего происходящего предельно проста и глупа.
Представьте, вы хотите похудеть и ради этого отрезаете себе ногу. Вес, конечно, уменьшится. Но вы же так не делаете, верно?
Есть ли вообще влияние на Узбекистан? Конечно, есть. Узбекистан все активнее выходит на международные рынки, открывается — и значит, любая мировая тенденция оказывает влияние. Через долговой рынок, через цепочки поставок, через внешнюю торговлю — все связано.
Такие глобальные события, как например война на Украине или пандемия, могут создать возможности для Узбекистана.У нас молодое население, дешевая рабочая сила. При правильных условиях мы могли бы занять более активную роль в глобальной цепочке поставок — особенно сейчас, когда против Вьетнама вводятся крупные пошлины.
Иногда лучшая помощь экономике — это не делать ничего. Поэтому такие ошибки и процессы полезны — и студенту, интересующемуся экономикой, и предпринимателю, и лицам, принимающим решения.
Но, судя по всему, новые тарифы посчитали с помощью ChatGPT — пошлины ввели даже на остров, где не живет ни одного человека, только пингвины (Heard & McDonald Islands).
Если взглянуть на представленные цифры — они лишены всякого смысла. Видимо, было просто принято считать, что все страны уже ввели как минимум 10% пошлины на американские товары. А большинству стран просто присвоены случайные значения. Например, считается, что Вьетнам ввел 90% пошлины, а Эквадор — 12%. В ответ США якобы устанавливают зеркальные пошлины — ровно вполовину меньше этих «ставок».
Как администрация рассчитала эти цифры, никто не объяснил.
Давайте допустим, что тарифы — это эффективная мера. Официально говорят, что у них две цели:
- вернуть промышленное производство в США; и
- получить от тарифов значительные доходы в бюджет.
Во-первых, идея возвращения производства в США — это заблуждение. Производственный сектор в США составляет всего 10% ВВП.
Сокращение промышленного производства в США — это не проигрыш, а признак прогресса. Экономика развивается, население получает больше навыков, растет ценность человеческого капитала, и экономика переходит от производства к сфере услуг.
Тем более сейчас в США исторически низкий уровень безработицы. Безработных просто нет. А еще иммиграцию ограничили, так что и новых работников не ждут. Встает вопрос — кто будет работать на этих «возвращенных» заводах?
США и их потребители настолько богаты, что могут ничего не производить сами, а заказывать производство всего мира исключительно для себя — даже занимая деньги у этих же стран.
Отрицательный торговый баланс не означает проигрыш США — это значит, что выигрывают американские потребители.
Кроме того, Строительство завода — не дело одного дня. Инвесторы это понимают: тарифы — это не закон, а решение исполнительной власти. А такая администрация через 4 года уйдет.
Поэтому никто не будет спешить строить миллиардные заводы. Наоборот, те, что уже есть, могут закрыться. Ведь половина всего импорта США используется как сырье и комплектующие — например, автозапчасти.
Чем дороже импорт, тем выше затраты — и заводы начинают сокращать производство или вовсе закрываться. Некоторые уже начали увольнять работников. Поздравляю.
Отрицательное сальдо торгового баланса — это не всегда катастрофа и не обязательно проблема. Например, я сам годами веду торговлю с множеством контрагентов, где мой торговый баланс — отрицательный. Ведь торговля — это добровольный процесс. И если она происходит, значит, она выгодна обеим сторонам.
У меня отрицательный торговый баланс по кофе со Starbucks и Dunkin. Когда я покупаю у них американо, я не несу им в ответ мешок молотого кофе, чтобы выровнять баланс. Я не завариваю кофе дома и не продаю его Starbucks. Это же не проблема, верно?
С парикмахерской у меня отрицательный баланс по стрижкам. Когда меня стригут, я не предлагаю в обмен побрить парикмахера на ту же сумму.
И вот, представьте, я однажды просыпаюсь и думаю: Starbucks, мой парикмахер и мой магазин эксплуатируют меня. Они не берут мой кофе, мои помидоры и не дают побрить себя в обмен.
Что ж, я объявляю им пошлину!
Ну ведь абсурд, правда?
